Совы в Афинах
Шрифт:
Посмотрев все, что там было на что посмотреть, Менедем купил немного жареного осьминога и кубок вина. Затем он вернулся к восхвалению достоинств родосских духов. За весь тот день он не продал ни одной. Однако почему-то это волновало его гораздо меньше, чем он предполагал. Вид раскрашенной Стои принес ему прибыль другого рода.
Соклей поморщился, когда покинул Афины через народные ворота и направился на восток, к подножию горы Ликабеттос. До сих пор он никогда не возвращался, чтобы навестить возлюбленную после отъезда. Возвращение в Ликейон, однако, ощущалось именно так. Он провел там самые счастливые
Как и в течение по меньшей мере трех столетий, юноши, обучающиеся владению оружием и доспехами, прошли парадом по равнинной местности Ликейона, между оливковыми рощами. Некоторые из них, вероятно, были молодыми людьми, которые недавно получили свои доспехи в театре "Дионисия". Голос инструктора преследовал эфебов: “Налево!… Налево!,.. Нет, ты, неуклюжий дурак, это не твоя левая сторона!… Налево!” Соклей улыбнулся. Те же самые гневные крики были частью фона, пока он учился здесь.
Через мгновение его улыбка исчезла. Будет ли афинская фаланга когда-нибудь снова чего-нибудь стоить? Или Афины были бы не более чем контратакой, которую Кассандрос и остальные македонцы гоняли взад-вперед по своей игровой доске? Все было не так, как сто лет назад, когда этот полис был близок к тому, чтобы стать властелином Эллады - и когда Македония была полна захолустных мужланов, которые сражались между собой и которых почти никогда не видели в самой Элладе.
Македония, конечно, оставалась полна захолустных мужланов, которые сражались между собой. Теперь, однако, они сделали это почти по всему цивилизованному миру, от восточной Эллады до Персии и за ее пределами. Соклей смутно припоминал, что у него была похожая мысль на том или ином симпозиуме. Было ли это улучшением? Он сформулировал этот вопрос, предполагая, что ответ будет, конечно, нет. Но если бы македонцы не сражались между собой, разве эллины не делали бы это на их месте? Исходя из всего, что родосец знал об истории своего народа, это казалось слишком вероятным.
Он мельком увидел других мужчин, тоже прогуливающихся, тех, что под оливковыми деревьями и среди них, а не на открытом месте. Они также не маршировали под руководством инструктора по строевой подготовке, послушные единой воле. Они все путешествовали вместе, все искали - как и подобает свободным людям - знания и истину.
“Перипатетики”, - пробормотал Соклей. Так Аристотель называл людей, которые учились у него и под его руководством, потому что они ходили повсюду - peripateo был греческим глаголом - обсуждая ту или иную философскую тему. Название продолжало существовать при Теофрасте, племяннике и преемнике Аристотеля.
Увидев ученых, Соклей внезапно захотел развернуться и побежать обратно в Афины, / учился здесь, подумал он. Я учился здесь, а теперь возвращаюсь торговцем. Казалось, что кожаный мешочек с папирусом, который он нес в левой руке, весит сразу пятьдесят талантов. Они узнают меня. Они запомнят. Не будут ли они думать обо мне так, как респектабельные женщины думают о вдове, которой пришлось заняться проституцией, чтобы прокормить себя и своих детей?
Он заставил себя продолжать идти к оливковым деревьям с серыми ветвями и бледнолистьем. Некоторым афинским эфебам было бы труднее идти в бой, чем ему, идущему сейчас вперед.
Мужчина,
Теофраст говорил: “И, говоря о смешном, есть фраза: ‘Большая рыба - это бедное ничтожество’. Говорят, что впервые это слово было использовано кифаристом Стратоником против Прописа Родосского, который пел под кифару. Пропис был крупным человеком, но без особого таланта. В нескольких словах содержится много оскорблений, поскольку говорится, что Пропис был большим, никуда не годным, никем и имел голоса не больше, чем у рыбы ”.
Пара молодых людей с Теофрастом делали заметки на вощеных табличках. Оскорбления Стратоника были известны везде, где говорили по-гречески. Не так давно, в кипрском Саламине, одно из них стоило ему жизни.
“Однако нам следует обычно не доверять тому, что обычно говорят люди”, - продолжил Теофраст. “Я точно знаю, что, хотя насмешка действительно исходила от Стратоника, на самом деле она была направлена против актера Симикаса и взята из старой поговорки ‘Тухлая рыба не бывает большой’. Теперь одну минутку, друзья мои, если вы не возражаете.” Он повернулся к Соклею, который приближался к нему из-за оливковых деревьев. “Да, мой добрый друг. Вы желаете...?”
Я не могу убежать. Они все будут смеяться надо мной, если я это сделаю. Только эта мысль заставляла Соклея продолжать идти вперед. “Приветствую тебя, Теофраст, мудрейший из людей”, - сказал он и почувствовал некоторую гордость за то, что его голос лишь слегка дрогнул.
“Приветствую”. Теофраст склонил голову набок. “Я слышал твой голос раньше, друг - к черту ворон, если я этого не слышал. И мне кажется, я тоже видел твою долговязую фигуру. Ты родиец. Ты учился здесь. Ты интересовался… дай-ка вспомнить… историей и естественной философией, насколько я помню. Ты… Соклей, сын...” Он раздраженно щелкнул пальцами. “Прошу прощения. У меня было слишком много учеников за слишком много лет. Я не могу вспомнить имя твоего отца ”.
“Это Лисистрат, господин”, - ответил Соклей. Некоторые молодые люди, которые были с ним в Ликейоне, все еще были здесь, все еще учились. Как он им завидовал!
“Лисистрат, да”. Теофраст опустил голову: “Мне было грустно, когда тебе пришлось покинуть нас. У тебя была хорошая голова на плечах”. Соклей моргнул. Внезапно ему показалось, что он идет по воздуху. Теофраст.,. сказал это ... о нем? Пожилой мужчина продолжил: ‘Значит, теперь вы надеетесь вернуться к своим занятиям? Мы были бы вам рады”.
“Спасибо тебе”, - прошептал Соклей. “Благодарю тебя больше, чем могу выразить, благороднейший, но нет”. Это последнее слово было одним из самых трудных, которые ему когда-либо приходилось произносить, потому что ему хотелось закричать: Да! “Я пришел продать тебе ...”
Несколько учеников Теофраста захихикали. Пара из них громко рассмеялась. Щеки Соклея запылали. Конечно, эти яркие молодые люди высмеяли бы любого, кто был вынужден зарабатывать на жизнь торговлей. Их богатство позволяло им проводить здесь столько времени, сколько они хотели, не беспокоясь о том, как заработать на жизнь. К сожалению, Соклею действительно нужно было беспокоиться об этом.