Сожги в мою честь
Шрифт:
– Добрый день, мадам, я могу вам помочь?
Антония покатилась со смеху: она пришла сюда именно затем, чтобы ей помогли.
– Даниэль Вайнштейн на месте?
– Ээ… Как вас представить?
– Заноза в заднице… Но можете не трудиться, я сама.
Антония заметила дверь в кабинет, как только вошла. Резко толкнула ее, оставив позади секретаршу и ее возражения:
– Пожалуйста, мадам, вернитесь! Вы не имеете права!
Возмущения запоздали: Антония уже находилась в логове хозяина. Вторжение застало Вайнштейна врасплох,
– Комиссар… Ваш визит – большое удовольствие…
– Сначала выслушайте, что я скажу, удовольствие будете получать потом.
Секретарь, ворвавшаяся вслед за гостьей, извинялась за свое опоздание:
– Мсье, простите, я не успела, пока вставала, эта дама…
– Не страшно, Леони, – остановил ее Вайнштейн. – Комиссар Арсан – моя старая знакомая. Когда говорю «старая», я имею в виду наше долгое знакомство.
– Боюсь, оно скоро может прерваться, – подхватила Антония.
Загадочная реплика. Угроза, явно прозвучавшая в ней, встревожила вошь. Улыбка сошла с лица, покрытого загаром из солярия, Антония увидела, что Еврей побледнел.
– Спасибо, Леони, можете оставить нас, я займусь мадам.
Секретарь отступила за дверь. Короткая и веская интермедия. Антония воспользовалась паузой, чтобы рассмотреть Вайнштейна. Его внешний вид можно было описать одним прилагательным – сексуальный. Он излучал естественное обаяние зрелого возраста. Притягательную ауру создавали теплый тембр голоса, черные как смоль волосы, синие глаза и правильные черты. Даниэль был элегантно одет в итальянский костюм, рубашку с запонками и шелковый галстук – все от известных кутюрье. Однако Антония заметила, что он не очень уютно чувствовал себя в своих ботинках из крокодиловой кожи. По тому, как пальцы теребили канцелярскую скрепку, было видно, что он чуть не портил воздух от беспокойства. Несвойственно ему.
– Позвольте, я сяду?
– О, тысяча извинений, комиссар, задумался.
Антония опустилась в кресло, инструктируя себя: не обращаться на «ты», избегать прямых атак, довольствоваться его волнением. У вши было много знакомых, длинные руки и быстрая реакция – сразу хвататься за телефон. На другом конце провода через мгновение на защиту вставали его адвокаты. Если только в гости не заходил влиятельный депутат. Щедрый по природе, вошь вносил лепту политическим партиям без разбору, независимо от окраски.
– Что вы имели в виду под окончанием нашего знакомства? Собираетесь подать в отставку?
– Даже и не думала, мсье Вайнштейн.
– А… Жаль, я бы предложил вам дуплекс на старость. Само собой, по привлекательной цене.
– Подкуп должностного лица?
– Нет, квартира-выставочный образец. Всегда приберегаю для друзей.
Слово «дружба» никак не могло быть применено к их отношениям. Антония ненавидела красавчика и знала, что и тот на дух ее не переносил.
– Так чему же я обязан вашим присутствием, комиссар?
– Читали
Статья Гутвана вызвала в ней раздражение: история про раввина достойна такого трепача. Но, поразмыслив, Антония сказала себе, что с помощью этих россказней Вайнштейна удастся вывести из равновесия.
– Ну да… А в чем дело?
– Я восполню в ней пробелы: двое исчезнувших – это Матье Бонелли и Ромен Гарсия. Убиты в своем купе.
– Великий Боже, какой ужас!
Прозвучало фальшиво, Вайнштейн был в курсе, серб ему все выложил.
– Согласна с вами, мсье Вайнштейн, трагический конец… Хуже всего, что за ними скоро последуют и другие.
Вошь не улавливает смысла предсказания, а когда вши что-то непонятно, в ход идут напыщенные речи:
– Зажгите мне фонарь, пожалуйста, я плохо различаю это будущее.
– У корсиканцев не было врагов, во всяком случае, таких могущественных, чтобы соваться в их дела. На сегодняшний момент я, понятно, не знаю, кто убил Бонелли. Однако после недолгого размышления правдоподобными мне представляются две версии.
– Какие, позвольте спросить?
– В такие периоды кризиса моя мысль обращается в сторону людей, чей бизнес испытывает трудности. И на ум приходят сфера питания и недвижимость.
– Мм… Во второй гипотезе, вероятно, речь пойдет об одном из моих собратьев?
– Да, о собрате иудейского вероисповедания. Раз вы читали газету, то знаете, что разыскивается раввин.
Вайнштейн поморщился: такой связи он не усматривал.
– Немногие в нашем бизнесе посещают синагогу, комиссар. Раввин – святой человек, не думаю, что он может совершить убийство. И мои единоверцы тоже, я ручаюсь за их честность. Да и зачем им убивать Бонелли?
– Чтобы расширить сферу своего бизнеса… Но хватит о ваших друзьях… Я слышала, что турки пытаются попробовать новенькое, – солгала Антония. – Клубы, казино – хорошая штука, но почему не взяться и за строительство? Реальное предположение, у них достаточно рабочей силы, готовой вкалывать. С торговлей продуктами дела идут неважно… А они-то как раз специализируются по жратве.
– Заманчивая возможность, согласен… Вы подразумеваете кого-то конкретно?
– Нет, прежде всего надо прошерстить уголовные дела.
Вайнштейн выглядел все более взвинченным. В этом туре «кошек-мышек» с приличным уровнем игроков он проигрывал с разгромным счетом. Нехватка козырей могла недешево обойтись. И, напряженный – невооруженным глазом была заметна его тревога – он открыл свои карты, чтобы получить чуть больше информации:
– По вашему мнению, комиссар, как отреагируют корсиканцы?
– Чтобы узнать это, надо бы с ними потолковать.
Ответ его оглоушил. Разговор ни о чем – Вайнштейн больше ничего не понимал. Разве прусак не уверял его, что у полицейских была встреча с корсиканцами?