Сожги в мою честь
Шрифт:
– А главное, короткая чушь. Вы могли бы просветить меня подробнее.
«В конце концов, – рассудила Антония, – глупо скрывать: творчество Гутвана продавалось во всех киосках».
– Если пересказать еще короче, скандальная статья о евреях.
– Оо… Антисемиты не прекращают… Черт бы их побрал.
Черты лица светлячка внезапно ожесточились.
– Похоже, вы их не любите.
– Я питаю к ним отвращение, комиссар, и у меня есть основания: Рашель была наполовину еврейкой. Тридцать два года тому назад я развелась с мужем вскоре после ее рождения. Вернула себе девичью фамилию, Рашель сохранила фамилию отца.
– Не сошлись характерами?
– Скорее,
– Он жив?
– Да, видный предприниматель. Его зовут Даниэль Вайнштейн.
Глава 33
Паскаль вернулся в управление бригады.
Перечитывал записи.
Объединял факты.
Разрушал схему.
Вновь выстраивал гипотезу.
Ломал мозги.
Кто отправил серба на тот свет? Убийство следует из мотива. Не существует одного без второго.
А майор не обнаружил ни единой причины.
Расследование катилось привычной колеей. Десяток свидетелей клятвенно заявил, что во вторник Рефик находился на рабочем месте вплоть до полуночи. Его служащие, само собой. А Вайнштейн в это же время фланировал по Греноблю. Ужинал с сильными мира сего, показания которых не ставились под сомнение. Да Паскаль и поостерегся их опрашивать. Слишком опасно, слишком горячо – одной головомойки за день более чем достаточно. Сыт по горло. В полдень майора вызвал генеральный контролер. В полиции чиновник такого уровня – неоспоримый авторитет, подобный священному египетскому скарабею. Осмелиться ему возражать – подписать себе приговор: повышение по службе вылетит в трубу. И Паскаль смолчал, услышав: «Вы читали газету, Каршоз? Если не в состоянии руководить своими людьми, будем разговаривать по-другому. Дело с грузовиком не должно повториться! Приказываю найти осведомителя Гутвана, пока его информация не наделала новых бед. Обещаю, он заплатит за то, чего я наслушался от мэра. Будет мечтать, чтобы его взяли в постовые регулировщики. Идите, ваша карьера зависит от результата».
Гутван…
Благодаря этому иуде майор оказался в полной заднице.
Из-за него того и гляди отправишься протирать штаны в архиве в какой-нибудь тьмутаракани.
Если только не заткнуть болтуну рот. Раз и навсегда – за подмоченную дружбу, запятнанное доверие ad vitam aeternam.
Сделать это – или самому пойти на дно…
– На что-то сердитесь, командир? – В кабинете появилась Одиль.
– Да нет… Думаю над делом Йозевича.
– Лучше бы сосредоточились на раввине.
– Этим и занят, девочка: взять убийцу серба и значит взять раввина.
– Да услышит вас Бог, начало пока не очень.
Каршоз открыл нижний ящик стола. За папками с делами была схоронена бутылка виски. Отвинтил пробку, взял два стаканчика, плеснул скотча, один протянул Одиль.
– Поверь, лейтенант, мы повяжем его без помощи отца небесного.
Глава 34
Покидая
Груз на совести.
Выходит, Вайнштейн потерял дочь в сгоревшем клубе…
Она ожидала чего угодно, но не подобного поворота. Еврей казался уже не таким отпетым мерзавцем – с минуты, как она уехала из квартала Фурвьер. Он страдал, знал, каково это – лишиться близкого человека. Пусть мучения и не обратили в ангела, все же они сделали его более человечным. Антония сочувствовала Вайнштейну. Не прощая во всем остальном. Лишь один горький балл в его пользу, не меняющий оценку «ноль» за поведение.
«Не зашла ли я слишком далеко? И слишком поспешно? Нет, дорогой мой Жак – я даже припоздала с генеральной уборкой улиц. Да и времени отделять зерна от плевел у меня не осталось. Не настаивай, прошу».
Двигаясь в плотном потоке, Антония выглядывала, где бы припарковаться. Несбыточная надежда. Свободное место для стоянки в Лионе в четверг после обеда без применения волшебной палочки равнозначно выигрышу в лотерею. Редкая удача в людном квартале. Улица Эдуара Эррио: магазины, кинотеатры, рестораны, борющиеся за место на тротуаре. Участок от площади Белькур до Оперного театра сравним с улицей Ла Рамбла в Барселоне [38] .
[38] Ла Рамбла – пешеходная улица в центре Барселоны протяженностью 1, 2 км. Ла Рамбла фактически состоит из 5 отдельных бульваров, переходящих друг в друга: Рамбла Каналетес, Рамбла Учения, Рамбла Цветов, Рамбла Капуцинов и Рамбла св. Моники. Здесь каждый день царит необыкновенная атмосфера, а Ла Рамбла давно превратилась в своеобразное шоу, демонстрирующее каталонцев во всей красе.
Лавочка Аарона Крейша располагалась на набережной. Рукой подать до толпы гуляющих. Антония проезжала мимо нее уже в третий раз.
«Не действуй на нервы, Жак, остановить машину не могу! И не читай мораль, знаешь ведь, кто таков Вайнштейн! Согласна, слова Люси говорят в его пользу. Еще больше в пользу нее самой. После того, что эта женщина пережила, она заслуживает покой».
Место все не находилось. Арсан сделала последнюю попытку – еще один круг по кварталу. После – баста, отправится на паркинг.
«Конечно-конечно, дорогой, Вайнштейн может быть мстителем. Или заказчиком убийства. Бывшая жена сказала, что в зале суда он не появился ни разу, оставался в тени все время процесса. Бонелли, как и другие, не знал, кто был отцом Рашель. Никто не сопоставил фамилии. Неужели Даниэль Вайнштейн ждал десять лет, чтобы отомстить в память о дочери? Возможно. И очень изобретательно: кто бы связал трагедию «421» и мотив убийств через столько времени?»
Антония зашла на последний поворот, потеряв надежду увидеть, как освобождает пятачок какой-нибудь автомобиль.
«Да, соглашусь с твоей точкой зрения: если Еврей сделал часть работы по дому, он заслуживает признательности и галантного обхождения. Но между ним и мной стоит Влада. Помнишь, девочка, хотевшая свидетельствовать против него? Та, с которой содрали кожу, будто с кролика – по его приказу. За смерть которой я поклялась отомстить. И не отступлю. С другой стороны, из уважения к мадам Марсо и в память о Рашель я должна спасти его шкуру. Чертовски трудная дилемма. Ладно, договорились, Жак, постараюсь, чтобы Вайнштейн остался в живых… в тюремной камере до конца своих дней. По рукам?»