Сожги в мою честь
Шрифт:
Ни раскаяний, ни сожалений, ни возврата к вопросу о виновности. Самооправдание судьи вполне устроило комиссара. Вот только в печальных проклятиях Роже она узрела брешь.
– Вы упускаете из виду журналистов – они нас терпеть не могут.
– Нет, Антония, не все такие, как Гутван. Уголовные хроникеры беспристрастны.
– Только гибель собрата вызовет их возмущение. И с этого дня они будут кружить у нас за спиной двадцать четыре часа в сутки – как слепни над коровами. Предрекаю болезненные укусы.
Романеф опустил голову, улыбаясь.
– Забавно,
– Почему? Считаете, я ошибаюсь?
– Вовсе нет, просто готовлюсь, что и меня наколете на булавку.
– Так что же вас забавляет?
– Ваша мания все сравнивать с миром насекомых. Можно узнать, откуда она появилась?
– От бедности…
Подражая миму, Арсан изобразила, как открывает шкатулку с дорогими сердцу сувенирами. Голос стал тихим, мечтательным, почти нежным.
– Я провела детство в маленькой деревушке. Денег у родителей было мало, все развлечение – телевизор. Но, к счастью, существовала школа. Моя страсть зародилась там.
– Как это?
– Благодаря кино… Каждый месяц нам крутили старую киноленту, не приключенческую, о нет – познавательного характера… которую мы бы не пропустили за все золото мира. Так я посмотрела «Господина Фабра» с Пьером Френе. Этот фильм и пробудил во мне интерес к насекомым.
– Э… Не помню, расскажите, о чем он.
– О жизни энтомолога Жана-Анри Фабра, основателя этологии.
– Ах да, спасибо, припоминаю. Так вот что послужило отправной точкой!
– Да, Фабр заразил меня. Этот достойный человек дал мне возможность интересно проводить время, не тратя ни сантима – просто охотясь на насекомых. Я приносила их домой во множестве, насаживала на булавки согласно семейству, описывала в общей тетради… – Новая пантомима – шкатулка закрывается. – С тех пор вирус меня не покидал.
– Что-то такое я и предполагал.
– Надеюсь, не проболтаетесь – теперь, когда узнали мой секрет.
– Клянусь.
Время не стояло на месте.
Убийцы тоже.
Романеф глянул на часы, удивляясь, что пробыл в кабинете комиссара так долго. Проведя целый час возле тела Гутвана, он почувствовал необходимость встретиться с ней и поговорить, утишить голос совести, оправдать свою «войну». На душе полегчало, жизнь брала свое, дела призывали.
– Возвращаясь к Гутвану – этот гражданин доставлял неприятности слишком многим, привязать его смерть к предыдущим будет непросто.
– Нет, Роже, не списывайте друзей Рефика и Вайнштейна. Мы скоро узнаем, кто убийца – они всегда совершают ошибку, в конце концов.
– Надеюсь, рек крови удастся избежать.
– Я тоже. Все, что могу сказать точно – до утра воскресенья сидеть наши подопечные будут смирно.
– Почему так думаете?
– Сегодня пятница, день молитвы для мусульман, шаббат для иудеев с заходом солнца.
– Если только эти люди уважают веру.
– Ну, за гарантиями не ко мне.
В дверь постучали. Повинуясь условному рефлексу, беседующие одернули костюмы, будто парочка, застигнутая за
– Войдите!
Исполняя приказание комиссара, в кабинет вошел Милош. Смутившись, что прервал беседу на высшем уровне, он повернул было назад – из стратегических соображений.
– Простите, зайду позже.
– Останься, Милош, господин судья уже собирался уходить.
По установленным ими самими правилам отношения сообщников заканчивались в присутствии третьего лица. Никаких имен, судья тоже обратился к Арсан по званию:
– Верно, мне пора, комиссар. Всего хорошего.
Рукопожатие вместо поцелуев – так обыденно Романеф попрощался, поднявшись. Прежде чем он удалился, Антония представила Милоша. Мужчины быстро поздоровались, судья закрыл дверь, лейтенант остался наедине с женщиной, которой доверял меньше, чем кому-либо другому.
Положив на стол папку, он сел.
– Результаты поисков, патрон. Сведения о бывших членах ассоциации «421». Но не хватает кое-каких имен.
– У тебя не весь список?
– Нет, в личных делах черт ногу сломит.
Арсан открыла ящик, вынула три скрепленных листа.
– Держи, этот полный.
– Вам его передала Люси Марсо?
– Да, без проблем. Заполни пустоты. И собери сведения о мельчайших грешках, меня интересует даже протокол за нарушение правил парковки.
Милош проглядел строчки по диагонали.
– Вы получите результаты завтра, половину я уже сделал.
– Прекрасно. Про Марка Жуфлю выяснил?
– Так точно, опросил соседей. Никаких происшествий. Ни один не видел и четверти от половины раввина.
Антония разочарованно присвистнула:
– Что ж, расширим круг поисков. Завтра обойдешь кафешки с фотороботом. Прошерсти Ля Домб – кто-нибудь мог заметить подозреваемого в компании Жуфлю. А я продолжу рыть среди родственников жертв. Оставайся на связи, в воскресенье встретимся и подведем итоги.
Милош не двинулся с места.
– Что случилось? Были планы на выходные?
«Нет, патрон, план у меня один, и вам он не понравится: заставить сказать мне правду… О Боже, дай сил противостоять ей».
– Что такое? Проглотил язык?
Вместо ответа Милош вынул из бумажника клочок бумаги. Не говоря ни слова, подождал, пока комиссар прочтет нацарапанное. Антония не удивилась – знала, что там.
– Это названия медикаментов.
– Да, патрон – тех, что вы принимаете против рака.
– И очень эффективных. Рекомендую, если подцепишь опухоль.
– Не шутите, дело серьезное.
– Мой рак, буду смеяться, сколько захочу.
– Но сейчас не об этом.
– А о чем же?
– Ваше расследование – надувательство, пора прекратить ломать комедию. Что вы задумали? Кого хотите подловить?
«Неплохо для начала. Жак говорит: мозги у букашки в порядке».
– Откуда такие фантазии?
– От болезни, которую вы скрываете. Я навел справки: такие лекарства принимают на поздней стадии. Вы должны находиться в больнице.