Сожги в мою честь
Шрифт:
Моя машина стоит возле фермы. Бежать неудобно – мешают сапоги. А уж воняют-то! И речи быть не может сесть в них за руль. Выброшу по дороге в какой-нибудь мусорный контейнер в городе. В конце концов, чего мне опасаться? И пусть полиция перероет все – их не обнаружат никогда…
Глава 39
Галстука
– Мадлен, вероятно, на вас дуется.
– Ужасно, Антония. Если бы она могла, обежала бы все магазинчики, чтобы себя вознаградить. Оставить ее одну в выходной день – такое мне обычно дорого обходится. Не перестаю благодарить ее врача: не дает ей меня разорять.
Непринужденный обмен любезностями не скрывал напряжения в воздухе.
Кто же начнет неприятный разговор?
Первым выстрелил судья.
– На этот раз о насекомых речь заведу я: мы с вами – всего лишь мучные жучки.
Антонию задело, что собеседник позаимствовал ее сравнение… и она поспешила дополнить научную справку раньше него:
– Acarus ciro, мучной клещ, из надотряда акариформных. Паукообразное, используемое для образования на сырах веле [43] корочки. Что у нас с ним общего?
– Размеры, Антония. Если не ошибаюсь, это мельчайшее творение Создателя.
– Нет, Роже, так думали до открытий Блеза Паскаля, но сейчас не об этом… Что вы хотите доказать свои сравнением?
[43] Cыр веле производят два десятка фермеров на вулканических плато Веле в Оверни. Эти ракообразные создают особую «корявую» корочку. Сами овернцы говорят: "В Оверни нет нефти, зато… у нас есть сыр!"
– Что мы действовали как маленькие особи, меньше некуда. Думали, что держим ситуацию в руках, а она вышла из-под контроля… Мы облажались, Антония.
Слабость судьи ничуть не удивила – можно было предвидеть, что он падет духом.
– А по-моему, дела наши идут успешно. Конечно, не считая Гутвана – несчастный случай мы уже обсудили, не будем больше к нему возвращаться.
– Согласен с вашей оговоркой – вопрос о его гибели закрыт. Но встал новый: есть ли нам чем гордиться в деле убийства Рефика? Я желал видеть его на скамье подсудимых, а не в морге.
– А кто вам сказал, что погиб он по нашей вине?
Романеф устремил взгляд влево – верный знак, что ответ вызывал затруднения.
– Вот видите, Роже, сами не можете указать нашу ошибку… потому что ее нет.
– Докажите мне это…
Усталый голос, Антония даже уловила умоляющие нотки. Романеф не находил себе места. Если комиссар сумеет предложить оправдание, он готов согласиться – и спать спокойно.
– «Серые волки»,
– Что? Какое отношение имеют нацистские молодчики к заварившейся каше?
– Они и убили Рефика, уверена.
Такая версия событий приободрила судью, тот сразу пришел в себя.
– Bozkurtlar… Признаюсь, не подумал о них. Вы полицейский, комиссар, должны были предупредить меня, что они свирепствуют в регионе.
– Я сама не знала, господин судья, и вы забываете, что метили мы в Гутвана: собирались его высмеять.
– Несомненно… Не могу не согласиться.
– Прибавлю еще, что наш план вписывался в официальное следствие, цель которого – задержать раввина.
Верно – с этим не поспоришь. Романеф вновь стал любезным.
– Вы правы, Антония, «Серые волки» к нашему делу имели очень отдаленное отношение.
– К тому же в нашем расследовании все указывало на личную месть. Не на войну преступных кланов.
– И мое мнение осталось прежним – считаю, что действует одиночка. Тем не менее, в данной ситуации не могу объяснить себе причин нашего фиаско.
– Подумайте, Роже. Если все и пошло не так, как надо, виноват Гутван.
– Поясните вашу мысль…
– Упоминали ли вы Рефика, ведя беседы в Сети?
Романеф прокрутил в памяти изображения на мониторах, бегущие фразы, ответы собеседников в чатах…
– Нет, ни разу. Гиньоль говорил только о Вайнштейне – намеками.
– Значит, ни вы, ни я не виноваты в смерти Турка.
Словно пудовая тяжесть спала с души судьи. Антония права, имя Рефика никогда не всплывало в разговорах под прикрытием. Невиновен! Он невиновен – Турка прикончили совсем по другой причине. И с легким сердцем Романеф обратился к вредной привычке, порожденной служебными обязанностями – начал перебирать гипотезы.
– Почему «Серые волки» убрали одного из своих?
– Чуть поправлю, Роже: убрали одного из примыкающих к движению. Турок всегда оказывал им услуги в обмен на некоторую поддержку. Думаю, в их глазах Рефик был лишь сочувствующим или даже мафиозо без принципов и убеждений. И подтолкнул к расправе Гутван.
– Своей последней статьей?
– Так точно! После дела с грузовиком Турку пришлось пообещать не мелькать больше на первых полосах газет. Не повезло – Гутван сделал его героем дня. Рефик стал опасен, полиция слишком им заинтересовалась, он должен был исчезнуть.
– Если я верно понимаю, «Волкам» ни к чему огласка.
– Что и требуется доказать, Роже. И начинается совсем другое расследование…
Веские доводы. Все же Романеф, привыкший анализировать, попытался опровергнуть их… и не смог. На этом поле играла запрещенная группировка, в деле возникали совершенно неизвестные обстоятельства.
– Раз ни корсиканцы, ни Вайнштейн не виновны в смерти Рефика, кто же, по-вашему, прикончил Йозевича и Гутвана?
– Не могу дать точного ответа, господин судья – только мое мнение.