Созвездие Девы
Шрифт:
Поразительно! Ммм, а пахнут-то как! Пресловутым розам далеко. Подходящая ваза нашлась не сразу, пришлось позаимствовать мамину, с нимфами. Поставлю-ка я ее на окне в гостиной, там достаточно света.
– Придумать бы, как объяснить их родным, – вздохнула я.
– А зачем вообще что-то объяснять? Цветы и цветы, семья плохого не подумает.
– Ты, наверное, прав, – я расправила лист и недоверчиво взглянула на свой палец. Влажный. – Только не говори, что это роса.
– Это роса. По утрам, знаешь ли, сыро, –
– Когда-нибудь я перестану удивляться, честное пионерское.
– Не переставай, мне нравится тебя удивлять.
Он прижался щекой к моим волосам, вздохнул глубоко. Не курил сегодня: я слишком хорошо знала запах табака. Привычный – всю мою сознательную (да и бессознательную тоже) жизнь папа курит трубку. Решил бросить?..
– Пойдем лучше чай пить, – прошептала я и зачем-то добавила: – Пирог остывает.
– Ко всем твоим неоспоримым достоинствам официально добавляю умение готовить. В личное дело занести?
– Ох уж этот удивленный тон! – довольно хмыкнула я и развернула «Курагу в шоколаде». – Крестиком вышивать не умею, а готовить тетя Люда научила. Мама нас и близко не подпускает к плите, после того как Анька едва не спалила квартиру. Они на технологии блины пекли, там печка доисторическая и донельзя примитивная.
– Весело живете…
К Воропаеву на колени вспрыгнул кот. Потерся, замурлыкал и уставился на стол голодным взглядом. Раб низменных желаний.
– Поздно, приятель. Пирог мы уже съели, а шоколад тебе нельзя.
– Он сладкое любит, особенно карамель и сгущенку, – я взяла из вазочки печенье и протянула Бонапарту. Тот спустился под стол и довольно захрустел. – Ест целыми днями, пробовали на диету сажать – начинает мстить, гадит где попало и на кого попало. Попадает обычно на папу: он у нас за здоровое питание, наивный. Тут важно не терять бдительности и прятать туфли в шкаф, ибо чревато.
– Весело живете, – повторил Артемий, смеясь. Люблю его смех, очень заразительный, когда искренний. Умеет быть обаятельным, если захочет, этого не отнимешь и не продашь.
– Как там дела у Печорина? Ты ведь был у него?
– Был, – Воропаев перестал улыбаться, – познакомился с московской тётей. Такой дробовик не нужен: она сама как дробовик. Взглянул разок, и ты потерян для общества.
– Настолько страшная? – наивно спросила я.
– Безумно. Сказала мне ровно пять слов: «Я вас представляла совсем другим» и умолкла, Женька после за двоих болтал. Алёне Рейган не позавидуешь, пускай большинство и утверждает обратное.
После чаепития расположились в моей комнате. Книга и тетради перекочевали на стол – новый урок магии всё-таки состоится.
– Так что там с тетей Печорина? – я обняла подушку и приготовилась внимать.
– Алёне в Москву
– С отрубленной кистью и пулей в сердце? – я сглотнула. – Но какой в этом смысл? Если хотели убить, то зачем отрубать руку?
– В том-то и дело, что убивать, скорее всего, не планировали. По словам Алёны, из резиденции Рейганов пропал перстень с печаткой, которому без малого триста лет. Другие вещи не тронуты, хотя артефактов у них пруд пруди. За полгода до этого взломали личный сейф Рейгана и сперли медальон того же периода. Похоже, Борис сам всё испортил: вынул перстень из тайника и носил его, не снимая. Понадеялся на бессмертие и свойство колечка. Снять может тот, кто надел, а отрубить руку решатся немногие, – вздохнул Артемий. – Алёну ищут, но лишь для виду. Рискни она явиться… финал предсказуем. Вот такие вот пироги.
– Перстень, которому без малого триста лет, – пробормотала я, наморщив лоб. – Кому он принадлежал до вампиров, не знаешь?
– Точный хозяин неизвестен. На печатке стоит дворянский герб якобы одного из приближенных Анны Иоанновны, но это ни о чем не говорит. Алена знать не знает, откуда у Рейгана странные побрякушки, но появились они одновременно. Стиль исполнения, опять же: один металл – серебро, схожая форма. Герба на медальоне не было, зато стояли инициалы. Не спрашивай, какие именно, – без понятия.
Интересно, очень даже интересно. И странно.
– Значит, комплект. Готова поспорить, что и хранились они недалеко друг от друга, – во мне проснулась Агата Кристи. – Тебе не кажется странным, что перерыв в похищениях – полгода?
– Иными словами, что помешало взять сразу? Мысль хорошая, надо обмозговать. Но, Вер, культурной ценности в них – кот наплакал, разве что дороги кому-то как память. В похожих медальонах хранили портреты, миниатюры, записки. Ну, знаешь, «Моей дражайшей супруге Танечке Ивановой на годовщину свадьбы. Семнадцатого августа сего года, граф Николай Николаевич Иванов».
– Чей портрет там спрятан, конечно, неизвестно, – полувопросительно-полуутвердительно сказала я.
– Вещичка с характером, не открывалась. И в кого ты такая догадливая?
Не договаривает что-то друг сердечный, и вся эта история с вампирскими регалиями… Убрать видного бизнесмена из-за дешевого кольца? Убийца либо идиот, либо хочет показаться таковым, либо совершает отвлекающий маневр. Конкуренты были, есть и будут, а последующая кутерьма с наследством только подтверждает этот вариант. Предлог для крупной аферы…