Спасатель
Шрифт:
Итого почти полный кузов ««патрика»» забит коробками с медимуществом. Особый аптечный склад придётся в ««колхозе»» ладить. И так уже складское хозяйство имеет нездоровую тенденцию к расширению, но всего на всю жизнь не запасти даже Госрезерву. Хорошо уже, что мичман в нашем складском хозяйстве порядок навел флотский, включая книги движения материальных средств. Стало возможным прогнозировать иновременной завоз, а не кидаться за ресурсами по ситуации. Хотя вот сейчас идут именно ситуационные закупки.
В московской гостинице ««Севастополь»» превращенный арабами и индусами в ««Базар
Плюс большая куча женских хлопковых трикотажных трусов с тремя резинками, ваты много, и ящик женских прокладок ««Кефри»». Я подсмотрел, что все девчата военного времени в мужском исподнем ходят. А оно под женские критические дни никак не приспособлено.
Интересно, а как мы раньше обходились без всего этого? Или Господь свою длань простёр над нами? Отводил беды. А может просто баб не было в товарных количествах?
Женские хлопковые трусы мне достались совсем недорого оптом и всех размеров с неходовым веселеньким рисунком ««камасутра зелёных крокодильчиков»». Сикх один оптовый склад неликвида распродавал в Москве, в том же ««Севастополе»». Я и хапнул по дешевке, всё, сколько их там было. Разве что трусы с прикольной эмблемой ««биологическая опасность»» на лобке брать не стал. Вдруг бабы обидятся и обиженку на меня загрызут? На фиг. На фиг этот график.
Книги по разведению огородов уже в кабину складывал.
Вздохнул и понял, что следующий заезд придется делать на склады при магазинах садового имущества, а то ручного сельхозинвентаря на всех у нас не хватит. Упустили мы как-то этот вопрос в планировании, а народу резко прибавилось.
Последний промежуточный заезд на ««Джетте»» сделал в фирменный магазин фабрики «Красный октябрь»» недалеко от площади Восстания в 1996-м. Набрал сладкого – мятных пряников и конфет. Конфеты брал простенькие, не ««сталинские»» подушечки с повидлом, конечно, но традиционную и привычную контингенту карамель с начинкой - ««Москвичку»», ««Раковые шейки»», ««Гусиные лапки»» и ««Клубника со сливками»». Просили же просто сладкого, а не креативного изыска с гастрономическим развратом.
Обратно, как всегда, сделал крюк на нашу Тамань – проведать жену. Ей привёз торт ««Птичье молоко»» от московского ресторана ««Черёмушки»». Василиса у меня тоже женщина – значит сладкоежка по определению, даже если сама об этом не догадывается. Пусть знакомым хвалится, какой у неё добычливый муж, даже птичье молоко для неё достать может. Шутка.
Но сначала к Тарабрину. Успел как раз к установке готового бетонного короба будущего погреба на подготовленную несколько заглублённую в грунт площадку, уже отсыпанную известняковым щебнем. Короб ставили – мог бы и сам догадаться, - манипулятором моего КамАЗа, который взяли меня не спросясь. Но поразмыслив, решил это им на вид не ставить. Жмуров с ними, а он вроде как главный инженер у нас по всем механизмам.
Погреб
– Что, сами этакую хрень сделать не могли? – удивлённо спрашиваю своих белорусов. – И где Степаныч?
– Уехал в будущее отвозить обратно тягач с транспортером, на котором эту дуру привез, - ответил Жмуров, сворачивая рулетку.
– Командир, мы сами такой, даже лучше сделаем, - развел руками Юшко. – Всего-то надо слегка другую арматуру вязать под заливку. Да только эта коробка уже тут стояла на прицепе готовая.
– Вот-вот, - поддакнул ему явившийся джином из воздуха Тарабрин, – А арматуру продают только оптом по две тонны, не меньше. Так что ради одного погреба не было смысла столько ее завозить. А вот тебе, Митрий, такого погреба будет маловато на всех-то.
– Уговорили, - махнул я рукой. – Степаныч, на пару слов.
Отошли в сторону от стройки.
– Как там Колбас? – спросил я волнующий меня вопрос, кося глазом на белоруса, который увлечённо махал совковой лопатой, отгребая от бетонной коробки погреба лишний грунт после её установки по месту.
– Да ничего, - ответил проводник. – Напился, проспался, в работе отошел. Работа она в таких делах целебная штука. Но пусть поп с ним ещё беседу проведёт. Я со своей стороны его успокоил в том смысле, что опоздать к спасению его деревни мы не сможем по определению. Спасём его родичей в любом случае, но только при условии наличия у нас свободного времени. А также, что всех погибших в этой войне спасти не сможем. Чисто физически. Тут у нас другая напасть. Не забыл что на земле еще Ледниковый период? Так вот - ледник начал таять. Дон полноводней стал. На пару метров поднялся. Азов потихонечку поднимается. Хотя и не так заметно, но течение по Керченской протоке возросло. Я мужиков на ушкуе послал посмотреть своими глазами, что там делается, к чему нам готовиться.
– А где сейчас кромка ледника? – интересуюсь. Раньше меня этот вопрос не беспокоил.
– Была чуть выше того места где потом Воронеж поставят, – ответил проводник. – А где сейчас – бог ведает.
– Так близко? – удивился я. – А не чувствуется совсем, что ледовый панцирь планеты совсем рядом.
– Какой там: рядом.
– Отмахнулся от меня Тарабрин. – Больше тысячи вёрст от нас будет. Но вода этим летом в Азове похолодает. Это точно. Не успеет прогреться в Дону. Кубани это не коснётся – она с других горок течёт. Надеюсь, и твоих речушек сие не затронет. Горы у тебя в Крыму низкие.
Не было печали – черти накачали, - чертыхнулся я мысленно. Нам только всепланетного катаклизма тут не хватает для полного счастья.
– Я вот что тебя давно хотел спросить, - вынул я портсигар и постучал об него гильзой папиросы. – В каком времени жить лучше? Всё же ты больше моего видел?
Проводник откликнулся сразу.
– По мне так Прага в начале двадцатого века, - улыбнулся Тарабрин. – Я тебе об этом уже говорил.
– Я не про тебя. Я про всю общину в целом. Думал об этом?