Спасатель
Шрифт:
– А почему нельзя коровью ферму на конезаводе поставить? – Юшко чешет нос.
– Корма, ребята, корма лимитируют. Зараз все кобылы ожеребятся и всё – кормов впритык. А уедут артели – и народа останется у нас слишком мало, чтобы степь у диких животных отбирать. Так что… другого выхода пока нет. Завтра к вам Жмурова пришлю с теодолитом. Землемерные работы начать. А пока приведите в порядок, что от матросов осталось. Обсудите между собой, что сначала делать будете, что потом.
Сел в КамАЗ и уехал.
Может я и не прав, но другого выхода
Глава 12
Еженедельный обход владений. Уже привычный. Чувствую себя Лужковым без кепки. Сопровождает меня в этот раз только глава заводского Кормового приказа Карп Осетров. Правда, отец у него прозывался нормально - Степаном. Так что не совсем ихтиозавр наш ««кормилец»». Остальные начальники все при деле – чего их понапрасну дёргать? Да и для чего? Начальственность свою проявить? Их вопросы сейчас не обсуждаются.
Хорошо. Солнышко. Небо чистое. В небесах жаворонки поют. Обходим колосящиеся поля. Карп по ходу даёт пояснения.
– Овсы нынче нормально уродились. Просо доброе. На зиму всем хватит, и людям, и скотам. Греча то ж поспевает в достатке. А вот с сурожью непонятки. Больше чем сам-три, сам-четыре не обещаю.
– Почему так? – интересуюсь. – Васильки задушили?
Васильков на поле действительно много. А они – красавцы, как известно – сорняк. Моду что ли ввести на дарение девушкам, за которыми ухаживаешь васильковых венков. Бесполезно. Оборвут их только по краям. А в середине поля? Надо в своём осевом времени спрашивать агрономов как с этой напастью бороться. И желательно без химии.
– Сам удивляюсь. – Отвечает Карп.
– Можа земелька тут другая, нежели в том месте, где эти семена произрастали. А васильки – они везде васильки.
Он взял в руку щепоть сухой земли из-под стеблей злаков. Растёр в руках. Сдул с ладони. Выдал заключение.
– Похожа тут земля на таманскую, а зерно посевное видать брали с Кубань-реки, с чернозёмов северного берега. – И руками разводит, как бы говоря, что тут не его вина, что дали то и сеял. – На будущий год семена надо с имения Тарабринского брать, а не со свозного амбара.
Свозной амбар у Тарабрина – место, куда крестьяне с разных мест свозят зерно за его инвременные поставки - в основном тряпки и сельхозинвентарь. Мне это также надо учесть при расчётах за соль. И не мешать семенное зерно с кормовым. А лучше завезти хороший селективный сорт пшеницы из Крыма ХХ века и не маяться с малопродуктивной сурожью.
– Пиши заявку, Карп, – даю вводную.
– И на семена, и на зерно, а тем паче на муку - на всю зиму. Что у нас с сеном?
Лицо Карпа мрачнеет.
– До летнего покоса сена в обрез. А вот овса хватит до нового урожая. Можно кормящих маток свежей овощью подкормить. Той, что люди не схарчат. Хуже не будет.
– Может, сейчас будем степь косить? – предлагаю выход.
– Сейчас не время, – качает «кормилец»» головой.
– После уборки зерновых в самый раз будет. И пристань к тому времени построят –
Киваю одобряюще и интересуюсь дальше.
– Что у нас с амбарами?
– Для лошадей всё готово, пифосы [П И Ф О С – большой – в рост человека, керамический кувшин для хранения жидких и сыпучих продуктов] только осталось завезти от гончаров с Тамани, да вкопать их в землю. А выше них - на полатях дополнительный сеновал приспособим. А там и людской амбар строить надо.
– Пифосы заказали?
Для чего такие танцы с бубнами вокруг пифосов? А их мышь не прогрызает, в отличие от дерева, да и известняк с ракушняком грызёт подлая тварь за милую душу. Древние греки в этом вопросе не дураки были, и именно в этих местах так зерно хранили.
– А то? Только гончары таманские соль требуют к оплате. Прознали уже, пролазы, что есть она у нас, – отвечает Карп как ответственный за хранение нашей еды и за все мероприятия по защите продовольствия длительного хранения.
– Много хотят?
– Пифос продукт трудоёмкий, дорогой. Обжиг в несколько этапов проводится. Вот и желают они за каждый горшок по два пуда соли сладкой.
– Это как сладкой?
– Ну, чтобы не горчила, – объясняет Карп.
– Не много ли хотят?
– Много. Но… Нет твёрдых расценок на соль. Тем более – нашу, местную. Тут как договоримся.
Ну что же бартер, так бартер. Указываю удовлетворяющие меня параметры будущей сделки.
– Договаривайся так. Пуд соли за пифос – если мы сами им соль привозим и товар забираем самовывозом. Либо два пуда, но пифосы они везут сюда сами и соль нагребают из готовых буртов сами же и в свою тару. И сами к себе домой везут.
Подошли к подсолнечнику. Длинная его делянка тянулась с края поля вплотную к ограждающей поле колючей проволоки на всю его длину. Семечки еще не созрели. Но сорт обещает быть крупносеменной. И семечка не совсем черная, а с белыми прожилками. Лузгать такую - одно удовольствие, а вот как она на масло продуктивная - будем проверять. Но возить из других времён постное масло я считаю верхом глупости.
– Вот что с ним делать? – спрашивает меня Карп, разворачивая к себе голову подсолнуха. – Первый раз такую хрень ращу.
Я сначала удивляюсь, потом припоминаю, что вывезли их дедов из середины девятнадцатого века, когда в ходу было конопляное масло. А подсолнечник еще не распространился по России. Так они сто лет тут на конопле и живут. С домовыми и овинниками общаются.
– Семечки на масло давить будем. – Поясняю. – Масло вкусное. Особенно с жареной семечки. Жмых коровы хорошо едят. Думаю, и ишаки не побрезгуют. Да и стебель можно на силос заготовить, как и кукурузу. Только измельчать надо будет и запаривать, прежде чем скотине скармливать. Дам тебе книгу, в которой всё прописано про силосные ямы. Там всё подробно: как обустраивать и как хранить, чтобы зелёная масса не ссыхалось и питательных свойств не теряла.