Спаси меня

Гибсон Рэйчел

Не ошиблась Сэйди насчет одного: все остальные гостьи на свадьбе были примерно на десять лет ее моложе, у всех были парни или мужья. У некоторых даже дети.

Шафер, с которым она шла по проходу, оказался кузеном Бонера Хендерсона — Расти. Имя это было или кличка — неясно, но парню, несомненно, подходило. У него были рыжие волосы и веснушки, а кожа — бледной как попка малыша. Расти оказался примерно на десять сантиметров ниже Сэйди и заметил, что для свадьбы ей следует выбрать «туфли на плоской подошве».

Вроде бы.

Прислонившись к машине, Сэйди скрестила руки на бежевом

пальто. Свежий ночной ветер играл с кончиком ее хвоста, и она обхватила себя руками, спасаясь от холода. Тетя Бесс и дядя Джим, казалось, были искренне рады видеть ее. За десертом дядя Джим встал и произнес очень долгую речь о Талли Линн. Он начал со дня рождения дочери и закончил тем, как все они счастливы, что она выходит замуж за свою школьную любовь и такого великолепного парня, как Харди Стигалл.

По большей части Сэйди избегала вопросов о своей личной жизни. До того момента, как тарелки с десертом опустели и Пэнси Джин — жена дяди Фрейзера — подняла эту тему. Слава богу, было уже на несколько часов позже времени для коктейлей, и дядя Фрейзер оказался пьяным и разговорчивым и перебивал жену глупыми шутками. Ни для кого не было секретом, что дядя держал в узде потребление алкоголя, ожидая пяти часов, чтобы напиться. Когда он нечаянно спас Сэйди от вопросов тетушки Пэнси Джо, было уже больше восьми вечера.

Пистолет отключился, и Сэйди повесила его на колонку. Она не могла даже представить себе, как это — выйти замуж в таком юном возрасте за кого-то из школы. У нее не было школьной любви. Ее приглашали на свидания, и иногда она на них ходила, но никогда ни к кому не чувствовала ничего серьезного.

Сэйди закрыла лючок, открыла дверцу машины и взяла сумочку с сиденья. Первые серьезные отношения у нее возникли на первом курсе в Остине. Его звали Франк Бэйсингер, но все звали его Снеговик.

Ага, Снеговик.

Красивый, с зацелованными солнцем волосами и ясными голубыми глазами. Настоящий техасец. Холеный как какой-нибудь сенатор. Да еще и футболист. Он забрал девственность Сэйди и сделал это так хорошо, что ей захотелось большего в ту же ночь.

Они встречались почти год, и, оглядываясь назад, можно было сказать, что Фрэнк, вероятно, оказался единственным хорошим парнем из всех, с которыми встречалась Сэйди. Но она была молода и начала ощущать недостаток свободы и беспокойство, и захотела оставить позади Снеговика, Остин, а вместе с ними и Техас.

Она разбила Фрэнку сердце и чувствовала себя виноватой, но была молода, и перед ней протирались широкие возможности. Даже более широкие, чем равнины Техаса, которые были ей так хорошо знакомы.

Десятисантиметровые каблуки ее туфель стучали по асфальту, пока Сэйди шла ко входу в магазин. Ей было интересно, что стало со Снеговиком. Может быть, он женился на одной из тех идеальных веселых девушек из Лиги юниоров, имеет двоих детей и работает в юридической фирме отца. И вероятно, у него идеально идеальная жизнь.

Сэйди прошла между белым пикапом и джипом. После Снеговика у нее было несколько бойфрендов в разных университетах. И только одного из них она рассматривала всерьез. Только один из них смял и разбил ей сердце. Его звали Брент. Просто Брент. Одно имя. Не два. Никаких

прозвищ. И она встретила его в Беркли. Он не был похож ни на одного парня из всех, что она знала. Теперь, оглядываясь назад, Сэйди понимала, что он был мятежником без идеи, радикалом без причины, но в двадцать лет она этого не замечала. Не замечала, что за его унылым задумчивым настроением нет ничего. Сын богатого отца, не обладавший ничем, кроме претенциозной злобы на «систему». Боже, она сходила по нему с ума. А когда он бросил ее ради черноволосой девицы с полными грусти глазами, думала, что умрет. Конечно, Сэйди не умерла, но ей понадобилось много времени, чтобы забыть Брента. Теперь она стала намного умнее, чтобы влюбляться так безоглядно. Она уже все это проходила и больше не испытывала интереса к эмоционально холодным мужчинам. Мужчинам вроде отца, который закрывался, стоило лишь кому-то подобраться к нему поближе.

Когда Сэйди вошла в магазин, где-то внутри прозвенел маленький колокольчик. Запах попкорна, хот-догов и чистящих средств… настоящее оскорбление для ее носа. Она прошла по ряду с чипсами к стеклянным холодильникам. Последние отношения Сэйди были очень короткими. Он был симпатичным и успешным, но ей пришлось выкинуть парня на обочину, потому что его сексуальная техника не улучшилась даже через три месяца. Три раздражающих месяца, когда он засыпал раньше, чем успевал закончить выполнение своей задачи. Сэйди не нужен был мужчина ради денег. Она нуждалась в нем для того, что не могла сделать сама, например, для поднятия тяжестей или секса.

Вроде ничего сложного, но ее всегда удивляло, сколько парней не так уж и хороши в сексе. И это было просто уму непостижимо. Разве секс не их первейшая обязанность? Даже превыше настоящей работы?

Сэйди взяла упаковку из шести банок диетической колы и проскользнула мимо ковбоя средних лет, который доставал упаковку «Лоун стар» из холодильника рядом. Усы, торчавшие на лице, скрытом большой шляпой, казались знакомыми, но Сэйди не остановилась, чтобы приглядеться. Она устала и после репетиции ужина, которому предшествовал ланч с близнецами Партон, просто ног под собой не чувствовала.

Не чувствовала ног? Боже, она не использовала и даже не думала о таком выражении хренову кучу времени. Может, даже полторы хреновых кучи.

Взяв упаковку «Читос», Сэйди положила ее рядом с колой на прилавок перед Лоралин Джинкс. У миссис Джинкс появилось еще больше морщин, если это, конечно, было возможно. На ней была ярко-розовая блузка и розовые сережки в виде черепов со сверкающими глазами.

— Ну, Сэйди Джо, — поприветствовала Лоралин. Ее голос был столь же грубым, как наждачная бумага.

— Здравствуйте, миссис Джинкс.

— Ты такая же красотка, как твоя мама.

Сэйди полагала, что должна сказать что-то приятное в ответ, но это потребовало бы такого умения лгать, коим она не обладала. Даже для уроженки этих мест.

— Спасибо, миссис Джинкс. Мне очень нравятся ваши сережки.

И это все-таки было ложью, хотя и не такой большой, как если бы она сказала, что Лоралин красивая.

— Спасибо. Мне подарил их один из моих ухажеров.

У нее есть ухажер? И даже не один?