Шрифт:
Глава 1. Явление.
Бывает всё на свете хорошо,
В чём дело даже не поймёшь ...
В то солнечное, тёплое, радостное утро длинных майских праздников 2021 года Виктор Борисович напевал эту немудрёную песенку с самого раннего утра. Напевал пока хлебал на кухне свежезаваренный элитный кофей (не растворимый, конечно же! Молотый, исключительно молотый) Напевал пока бодрым косолапым шагом, щурясь на восстающее из-за московских небоскрёбов солнце, ковылял к ближайшей станции электрички. И даже в вагоне ощутимо пованивающей бомжами дальнобойной «скотовозки» хорошее настроение отнюдь не оставило
Первая половина дня была заполнена трудами и заботами. Вытащить, развесить, просушить на ласковом майском солнышке матрасы и подушки. Подмести и пропылесосить первый этаж, и второй этаж, и пристройку, и ... в общем много чего. Застелить хрустящее, пахнущее «просто Тайдом» постельное бельё. В общем, только часам к пяти вечера Виктор Борисович смог наконец-то расслабиться, расплывшись по скамеечке и привалившись откормленной тушкой к пышущим теплом дощечкам старого покосившегося крыльца.
Солнышко грело сквозь густую листву вековой берёзы. На все голоса пели большие и малые птички, молодая трава была изумрудного цвета и восхитительного запаха, за домом старый рыжий котодруг Виктора Борисовича громко драл очередного залётного конкурента, по глупости не внявшего меткам хозяина территории… лепота!
Всё было как всегда в первый день дачного сезона, всё было хорошо, и Виктор Борисович потихоньку начал погружаться в сладкие весенние грёзы. Откуда-то с крыши крыльца вывалилась лестница из клубящихся облаков, и по этой лестнице неторопливо стала спускаться белая кошечка - с разноцветными глазами, с гладкой шёрсткой спереди и с безобразными грязными меховыми штанами не вылинявшей зимней шерсти на заднице. Дойдя по облачной лестнице до земли, кошечка крутанулась через спинку по траве и обернулась вдруг Маринуськой - симпампуськой. Маринуська прямо с земли сиганула на колени к Виктору Борисовичу, обхватила его шею горячими мягкими руками, жарко задышала в ухо. От этого дыхания у Виктора Борисовича мгновенно всё встопорщилось в нужном месте прямо как в годы юности. Бесстыжая же кошечка - Маринуська, поёрзав по коленкам Виктора Борисовича, рассмеялась и сказала: — «Ой-ой-ой, Витёк, мы восстали из мёртвых? А помнишь ли ты, Витёк, что я девочка не дешёвая?»
Виктор Борисович в ответ зачмокал языком, ища подходящий ответ ... и вдруг пробудился. Маринуська - симпампуська резко испарилась куда-то. А прямо перед Виктором Борисовичем - на расстоянии не более чем десятка метров - в воздухе крутилось нечто ... нечто круглое, синее, рассыпающее искры во все стороны и тихо гудящее, подобно высоковольтке ...
Виктор Борисович ошалело уставился на это нечто, пытаясь понять - наяву он это всё видит, или сон продолжается. Ни к какому мнению он так и не успел прийти. Потому что из глубин этого синего пятна вынырнуло что-то тёмное. Вынырнуло - и шлёпнулось на траву со смачным хряпом.
Пока Виктор Борисович пытался хоть как-то сфокусировать зрение на чём-то одном, тёмное кубарем прокатилось чуть ли не под самые ноги Виктора Борисовича. И вдруг резко выросло в высоту. И обернулось ... дикостью какой-то обернулось. В нескольких метрах от Виктора Борисовича - практически лицом к лицу с ним - стоял какой-то непонятно одетый мужичонка с дико выпученными глазами.
И что самое дикое - в руках (лапах?) этот мужичонка судорожно стискивал не что иное как винтовку Мосина. А ствол этой самой винтовки нацелился прямиком в живот Виктора Борисовича.
Виктор Борисович хоть и жил и выжил в бурные 90-е -
Поэтому когда явно не адекватный мужичонка возопил диким голосом: — «Хенде хох!» - «Чешское светлое» внутри Виктора Борисовича не нашло ничего лучшего, как во всю мощь лёгких ответить маньяку «иди нах».
Глава 2. Знакомство.
Мужичонка после такого крайне обидного для любого мужчины посылания не всадил пулю калибра 7.62 мм в брюшко Виктора Борисовича - а склонил набок свою облачённую в какую-то лохматую шапчонку голову и неуверенным голосом изрёк: — «Ты што, русский?»
«Уюсский!» - понесло Виктора Борисовича с пивных дрожжец - «Ты сам-то кто такой? Ты что на моём участке делаешь?»
В голове Виктора Борисовича почему-то зазвучала непонятно откуда взявшаяся мелодия с нелепыми словами: — «Когда кот пьян, а пьян всегда он — ничто кота не устрашит ...» Мужичонка же, продолжая сжимать в руках трёхлинейку, ошалело крутил головой во все стороны. Потом, видимо придя к какому-то решению, резким движением закинул винторез на плечо, посмотрел прямо в глаза Виктору Борисовичу и уже явно и чётко, окая, отрекомендовался: — «Красноармеец Горяев я»
«Надо же, однофамилец нашёлся» - пронеслось в голове Виктора Борисовича.
«Слышь, красноармеец» - продолжал наступление Виктор Борисович - «А ты вообще как здесь оказался?»
Красноармеец Горяев опять заозирался по сторонам. И по мере этого озирания в глазах его явно проявлялось всё больше и больше растерянности. Корявые грязные пальцы беспокойно заёрзали по ремню винтовки. Виктор Борисович неким пятым чувством ощутил, что диковинный однофамилец сейчас запросто свалится в истерику и начнёт чего доброго шмалять из своей берданки во все стороны.
– «Ладно, красноармеец, потом расскажешь» - попытался «съехать на базаре» Виктор Борисович.
– «Тебя как звать-то?»
«Василий я» - взгляд опасного мужичонки опять сфокусировался и обрёл осмысленность.
– «Василием звать, а по батюшке Александрович»
«Во, как деда моего звать» - подумал Виктор Борисович и вдруг - видимо нервы отпустили - ощутил исходящий от мужичка запах. Сложно пахло от него. Смешанно. Пахло гарью и дымом. Пахло диким мужичьим потником и давно немытым телом - как от бомжары со стажем. Пахло глиной, и травой, и кожаными ремнями, и ружейным маслом, и кирзой, и ещё чем-то горько-кислым, тревожным и опасным, что знакомо каждому служившему в армии - хоть и не воевавшему. Войной воняло от мужичонки - долгой, кровавой, тотальной войной, совсем не похожей на те высокотехнологичные войны, репортажи с которых Виктор Борисович привык видеть на экране широкоформатного телевизора, полёживая на мягком диване и попивая пивко с копчёной сёмгой.
«Говорила, говорила мне Маринуська - хватит бухать!» - черноморскими чайками проносились мысли в похмельной голове Виктора Борисовича - «На тебе - допился до белки! Это глюки алкогольные. Это глюки! Надо просто глаза закрыть и веки помассировать. И этот долбаный красноармеец исчезнет, а я спать пойду на свой любимый второй этаж».
Сказано - сделано. Виктор Борисович закрыл глаза и долго их тёр сквозь закрытые веки. И открыл. И вновь закрыл. И тёр. И открывал. И закрывал. Но увы - красноармеец Горяев упорно не желал никуда испаряться, а всё так же озирался по сторонам, пялясь выпученными зенками на сайдинг дома, и на забор из профнастила, и на соседскую спутниковую антенну, и ... в общем, создавалось полное ощущение, что абсолютно всё это неожиданно вывалившийся невесть откуда гражданин действительно видит первый раз в жизни.