Спасите меня, Кацураги-сан! Том 5
Шрифт:
Сколько уже месяцев? Три? Четыре? Что же с ним случилось? Болезней, приводящих к столь длительному периоду нетрудоспособности не так уж и много.
У моего кабинета было мало людей. Похоже, после землетрясения не все решились выбираться из дома. Возможно, многие решили проигнорировать свои болячки, поскольку возникло много проблем с жилищем или родственниками. Другими словами, город перешёл в режим самореабилитации.
— Не могу представить, как вы пережили такую тяжёлую ночь, Кацураги-сан, — вздохнула Огава Хана. —
— Короче говоря, вы решили нарушить вообще все принципы техники безопасности, Огава-сан, — вздохнул я. — Вы хоть понимаете, что, убегая от этих надуманных опасностей, вы подвергли себя реальному риску? Я, конечно, рад, что вы выбрались невредимой. Но, если честно, я удивлён, что этой беготнёй вы себя не убили.
— Я живучая, Кацураги-сан! — улыбнулась Огава.
И мы начали новый приём.
Один из утренних пациентов меня сильно удивил своим внешним видом. Молодой мужчина забрёл в мой кабинет словно зомби. Он чуть не промахнулся, пытаясь усесться на стул, но я вовремя поймал больного и помог ему верно приземлиться.
— Ох, простите, Кацураги-сан, я в последнее время сам не свой, — произнёс он, с трудом раскрывая слипшиеся веки.
— Напомните, пожалуйста, как вас зовут? — спросил я.
— Судзикава Рётаро, — представился он, с трудом выговаривая собственное имя.
И дело совсем не в том, что его имя было сложно произносимым для японца. Просто его язык еле шевелился, как, в общем-то, и все остальные мышцы в его организме.
Но что самое удивительное, мой «анализ» не включился автоматически. А значит, его состояние не требует экстренной помощи. Либо Судзикава Рётаро притворяется, либо он банально устал.
Я окинул его тело лекарским взглядом и не нашёл никаких серьёзных отклонений.
Значит, придётся извлекать информацию разговором.
— Что с вами случилось, Судзикава-сан? — спросил я. — Выглядите разбитым.
— Поэтому я и пришёл к вам, Кацураги-сан, — признался он. — Я представляю корпорацию на международном уровне. Акита Такехиро часто отправляет меня в другие страны и… — казалось, он на несколько секунд заснул. — И я перелетаю туда-сюда, бывает, по три раза в неделю.
Судзикава вновь потерял мысль.
И до меня дошло, что мне это не кажется — он действительно засыпает. Мужчина ловит, так называемые, микросны. Вырубается на пару секунд и вновь приходит в себя. Причём сам он вряд ли это замечает, а вот окружающие — очень даже.
Признак сильнейшего недосыпа. Значит, он не симулянт. Просто нарушения сна мой «анализ» выявить никак не может. Чтобы анализировать сон, требуется очень тонкая, специально настроенная аппаратура. Для таких тестов нужна энцефалограмма или магнитно-резонансная томография головного
— Вы недосыпаете? — спросил я.
Ответ на этот вопрос был и так очевиден, но Судзикаву нужно было хоть как-то разговорить.
— А? — очнулся он. — Ах да, точно. Кацураги-сан, я за этим и пришёл. Из-за этих постоянных перелётов мой организм перестал понимать, когда ему нужно спать.
— В итоге у вас спутался день с ночью? — спросил я.
— Нет, — замотал головой он. — Я теперь постоянно хочу спать!
— И в какое же время вы спите? — нахмурился я.
— Ни в какое, я вообще не сплю, — вздохнул он.
Опа! Интересная ситуация. Одно из редких проявлений джет-синдрома. Эта патология сна развивается из-за смены часовых поясов. У большинства людей просто смещаются биоритмы, и они начинают спать в другом режиме. Сначала долго привыкают к одному поясу, а потом никак не могут привыкнуть к прежнему.
Но у Суджикавы Рётаро ситуация иная.
На всякий случай я подключил «усиленный анализ» и внимательно рассмотрел его гипоталамус — ту часть мозга, которая отвечает за всю гормональную систему организма, в том числе и за мелатонин — гормон сна.
Иногда нарушения сна происходит из-за образования опухолей в этом отделе головного мозга. Но, к счастью, Суджикава Рётаро был здоров. Проблема крылась в срыве его биоритмов.
Теперь его мозг, как поломанная программа. Он не понимает, когда нужно запустить сон, но при этом сам Суджикава жутко хочет спать, поскольку его организм уже давно истощил все свои ресурсы.
— Вы пробовали принимать снотворное? — спросил я. — Какие-нибудь транквилизаторы, мелатонин или что-то посильнее?
— Нет, — замотал головой он. — Я стараюсь без назначения врача лишних таблеток не пить.
— И это правильно, — кивнул я. — По-хорошему, вам следует посетить хорошего сомнолога — врача, который специализируется на болезнях сна. Но сомнолога в нашей клинике нет, поэтому вы можете начать лечение у меня. Я назначу вам…
— Стойте! — воскликнул Суджикава Рётаро. — Это… Это ещё не всё!
Последние слова он воскликнул так эмоционально, будто моя дальнейшая речь представляла для него опасность или вовсе могла убить. Я бы начал сомневаться в его психическом здоровье, если бы не знал, как сильно отсутствие сна может навредить человеку.
— Я внимательно слушаю вас, Суджикава-сан, — сказал я.
— Меня беспокоит ещё кое-что, — продолжил он. — Я никому об этом не рассказывал и… Боюсь, что не смогу ни с кем поделиться этой проблемой.
— Со мной можете, — уверил его я. — Чего вы боитесь?
— Я боюсь, что вы упечёте меня в психиатрическую лечебницу! — воскликнул он.
— Ни один врач такого не сделает без веских причин, — сказал я. — Вы ведь не пытаетесь навредить себе и другим, верно?
— Нет, — замотал головой он.