Спасти красноармейца Райнова. Книга седьмая. Пацифист

Поселягин Владимир Геннадьевич

– Кого брать вздумали? Я Шевченко!

Несмотря на то, что я был одет в гражданский костюм, а уже месяц как вышел в отставку, подписали всё же, а то тянули, это не значит, что меня можно вот так приехать и арестовать. Сорок шестой год, весна, кто-то чтобы себя прославить завёл «авиационное дело» и меня решил прицепом прихватить. Две группы захвата сгинули, и вот роту осназа прислали, но и она с потерями отошла. Родных и близких, горничную, я убрал в аурное хранилище, что принимает живое, когда понял, что дело серьёзное. Сканер показал. Причём, это не значит, что я отстал от роты. Как те отошли, выбежал во двор, достал полковой миномёт, и сверяясь с данными сканера, стал бить по ним, выпуская мины сериями по три, превратив отход роты в паническое бегство. Кого брать вздумали? Маршала Советского Союза? Я вас гады наизнанку выверну. Однако эта настойчивость бесит, нужно найти тех, кто отдаёт приказы, и зачистить, вплоть до их главного начальства. Не отстанут же. Авторитет я имел огромный, Маршал Победы всё же, войну закончил командующим Вторым Белорусским фронтом. Ну вот так. Из лётчиков в армейцы, редкость небывалая. Это меня летом сорок второго перевели, дав генерал-полковника, тем более давно заслужил, и командовал разными фронтами. Четыре сменил за время войны. Кстати, Андреев так всегда при мне был. Я-то

в отставку ушёл, а он служил дальше, служака до мозга костей. Генерал-майором был на момент окончания войны зимой сорок пятого, командующий спецвойсками моего фронта. В феврале закончили, капитулировали немцы. Мы успели половину Франции захватить, и отдавать и не подумали, тут Тегеранская встреча по-другому прошла, наша зона ответственности. Да и изменений в истории было множество.

Да, стоит описать их. Сделаю как свободная минутка будет. Поэтому отбившись, убрал миномёт, и пробежался, допросил и добил подранков. И ничуть не жаль, они сюда не за пряниками приехали. Пусть дальше на улице горит их разбитая минами техника, не важно, получили что заслужили, а жалкие остатки роты всё же ушли. Быстро бегают. Да достали, намёков не понимают, что меня арестовывать чревато? Ну и вот показал. Чуть позже пришёл переговорщик, не из НКВД, офицер столичного гарнизона, и я разрешил забрать тела. Вынесли всё же. От дачи мало что осталось, вся испятнана пулевыми отверстиями, стёкла повыбили, досталось моей подмосковной даче. А наградили ею за крупный котёл, где мой фронт, осенью сорок второго, переварил триста тысяч немецких солдат в Прибалтике. Теперь ремонт проводить. Однако, я ещё дом в Ялте купил, пока переберусь туда. Ещё есть квартира, не та что войну встретила с семьёй, нам другую дали, в Доме на Набережной. Пока опасно там находится. Так вот, пока я сначала тропками по хвойному лесу двигался к дороге, потом на трофейной машине в город, кто виновен в попытках моего ареста уже выяснил, Абакумов, за ним ехал, ликвидирую по-тихому, и стоит вспомнить как война прошла. Да скучно для меня лично. Нет, мне интересно было дирижировать, управляя войсками, переигрывать противника, наносить удары там, где он не ждёт, наступать. Но лично воевать стоял запрет от Сталина. Ты командующий? Вот и командуй. Я и командовал. Кстати, довёл свой личный счёт, пока был в авиации, до двадцати двух. Третья Звезда Героя капнула на грудь. Была и четвёртая под конец войны. А пока ехал на неприметном «Опеле», всё возвращался мыслями к попыткам ареста. Знаете, а ведь не ко мне одному вот так приходят. В основном прославленные полководцы были. Похоже на зачистку элиты властью. Я выясню.

Знаете, по этой войне, я скажу так. Управлять войсками конечно интересно, но понял одно, разобрался в себе, что я больше контактный боец. Мне важно самому бить врага, видеть, как поражаю его. Однако, на это со всех сторон стояли запреты. Как в клетке был. Отдушиной были воздушные бои, в которых я участвовал. Я своё соединение довёл до идеала. Хорошо пополнил самолётами, часто выводил полки на ротацию, одни отдыхали, приходя в себя, технику приводили в порядок, пополнение получали, другие воевали. Были возможности для ротации, и я делал это. Да ещё у меня пытались забрать полки, выдать другие. Не давал. Именно усилиями моей армии кольцо блокады так и не замкнулось. Я даже второй бомбардировочный полк пополнил «СБ», две эскадрильи, и третья на «Ар-2», нашёл их полтора десятка. И управляя ночами, двумя полками, вбивал в землю немцев. Все силы бросил в основном на запад, сдерживая противника, несли те потери от ударов сумасшедшие. И сбил всё же наступательный порыв. Встали в оборону, тем более осень, дожди и слякоть. Я неделю дал полкам отдохнуть, на ремонт, а там занялся финнами. Кстати, обратился к инженерам оборонных заводов в Ленинграде, и попросил сделать решетчатые панели, накидав на бумаге как они выглядеть должны, и даже когда грязь пошла, мои полевые аэродромы работали, истребители и штурмовики взлетали с этих панелей, стыкованные во взлётные полосы. Правда, успели сделать всего две, но нам и этого хватило. Этими панелями очень заинтересовались в верхах, и заводы начали клепать для других частей. Им их в план включили. А мне, как автору идеи, неожиданно за неё Сталинская премия капнула. Второй категории. Слякоть не только у нас была. Зимой я вбивал финнов в землю, ковровые бомбардировки. Те в крупных налётах на Ленинград тоже участвовали. Вот и я ковровой бомбардировкой сразу двух полков, прошёлся по центру Хельсинки, сплошные пожары внизу. Око за око. Мне правда за тот налёт влетело, по гражданским скидывал, запретили повторять подобное, тем более финны шум подняли за варварские методы ведения войны, но я уже точечно работал, поразив личный дом и резиденцию президента. Он там с семьёй и погиб в развалинах. Андреев навёл на цели, он за это Героя потом получил.

Флот Финляндии потопил. Конечно финны сопротивлялись, даже авиацию свою задействовали, те остатки что были. Да, прежде чем работать сначала я выявил все их аэродромы и уничтожил, старался поразить именно личный состав, уничтожать, уже потом по целям у них в тылах работал. Так что зима вышла насыщенная. Часто летал на ночную разведку, приносил свежую информацию в штаб фронта, и водил бомбардировщики. Да, днём управлял соединением не я, а группа командиров, куда входило два генерала. Ночью уже управление на мне. Рабочая схема, я ещё на своей бывшей дивизии это отработал. И тут одна дивизия и пять полков получили наименования гвардейские, было за что давать. Две отдельные эскадрильи охотников переформировал в полки. Истребители пошли с заводов новые, было чем пополнять. Два ордена успел получить до весны сорок второго, «Боевик» и «Ленина», участвуя в отражения налётов на своём «ЛаГГе», хорошая машина, чего её хают? Сбил троих. Внесли в учётную карточку. Чуть позже ещё одного заземлил, бомбардировщик «Лось», финские ВВС. А тут мне бросили вызов. Немцы вышли на связь, и лучший их ас, предложил подраться, один на один, над передовой. Прикрытие в стороне будет находится. Бой без правил, но без подлянок вроде засад или зениток. И я согласился. До того, как из Москвы запрет пришёл. Доложили уже. Бой был жаркий, этот полковник, действительно серьёзный специалист, и машина у него явно не серийная, доработанная. Когда я вернулся на аэродром, пришлось на брюхо садиться, изрешечена, система выпуска шасси не работала. Однако, победа была за мной, тот опускался на парашюте. Выпрыгнул, из горевшей машины. Ветер дул в их сторону, так что избежал плена. И знаете, как поветрие, мне начали кидать вызовы, разные асы, а для меня такая отдушина, это как глоток живительной воды. Тот полковник второй раз вызов кинул, через месяц после первого, погиб в этот раз. Однажды, даже сам предложил сразу двум парам против меня одного

выйти. Не отказались. Я хотел проверить себя, тренировался же. Трёх сбил, один ушёл с дымами. Но и мой самолёт рухнул в снег у нас в тылу у передовой. Сам цел, но машина в хлам. Восстановлению не подлежала. Посчитали что ничья. Ну не знаю, я троих сбил. Мне запрещали участвовать, а я участвовал. Ещё дважды будучи командующим фронтом, пока Сталин лично не запретил. Знал уже, что многие приказы из Генштаба я просто игнорирую.

Кстати, среди тех, кто бросал вызов, было и двое финских лётчиков. Забавно, один вышел на меня на трофейном «ЛаГГ-3». Этот погиб. Однако такая рулетка видимо доставляла немало удовольствия не только мне, но и немцам, вызовы не прекращались. Но после запрета от Сталина, я сначала в газетах это дал, и когда новый вызов был, мой переводчик по рации пояснил, причину отказа. Не обиделись, поняли, что такой запрет не обойти. Хотя сбить меня была мечта многих вражеских лётчиков. Так что к тому моменту у меня уже было двадцать два сбитых, да подтверждённых, при множестве глаз происходило. Вот так бои и шли. До Москвы немцы не дошли, на Ржеве застряли, на подступах к Калинину. Крым взяли, до Кавказа так и не дошли, ну а дальше уже мы их погнали. За штурвалом я не сидел до конца войны, под охраной был постоянно, меня возили. Как под конвоем всё. Да конвой и был, я его так и называл, под смешки штабных. Так что нет, управлять войсками было интересно, но не особо радовало. Я лётчик, и мне с сорок второго подрезали крылья, какие уж тут хорошие воспоминания? После окончания войны, Парада Победы на Красной площади, я управлял группировкой войск во Франции, почти год, пока наконец не получил разрешение на отставку. Войны с бывшими союзниками так не случилось, как многие опасались из наших. А вот две ядерные бомбы на Японию, это было. Так долго не давали, а я закидывал Генштаб рапортами. Всё же смог получить что хотел. Ну а тут такое, арест. Выясню откуда ветер дует.

А пока по улочкам Москвы крутился, продолжил вспоминать. Аурное хранилище уже накачалось на восемнадцать тонн, с мелочью. Много что там держал. Свободного много, трофеев мало добыл, медальон тоже почти пустой. Я вот после выхода в отставку, получив пенсию уровня маршала, собирался провести до лета время с семьёй, а потом за границу. Добывать нужное. Голодно в Москве и всё дефицит. Страна восстанавливалась после войны, продуктовые талоны действовали. И начну с финнов. Слишком легко те соскочили, став нам союзниками. В сорок третьем, осенью, подписали перемирие. А тут первый арест, пятеро было, двое ещё держали меня на прицеле. Видимо знали, как я в сорок первом такую же группу уничтожил. Дал себя взять и касаниями убрал в медальон, потом также позволил себя арестовать второй группе, и снова в медальон. Ну а дальше знаете, рота прибыла. Всё это было в течении двух суток проведено, кто-то спешил с моим арестом. Так вот, аурное хранилище, медальон, они пустые, и буду добывать, но позже. А так у нас с Ириной родилась дочка в сорок втором, а в сорок четвёртом ещё один сын. Четверо у меня уже. Майя, так звали любовницу, уверен, что не настоящее имя, отработала своё прям отлично, и перед отставкой я её отпустил во Франции. Устроил даже, обеспечив. Заслужила. Ну и всё. Общие потери в войне подсчитываются, но около двадцати миллионов точно есть. Да уж, война проклятущая, надеюсь в следующих перерождениях будет попроще, чем сейчас. Груз ответственности давил на плечи.

Ладно, пока не об этом. Выкрал я Абакумова на лестничной площадке дома где он жил. Привезли с Лубянки. Дом под охраной, но я сканером нашёл возможность проникнуть незаметно, и касанием со спины, он меня не видел, убрал его в аурное хранилище. Тем же путём и покинул здание, и уехал за город, в лес. Тут не везде снег сошёл, апрель же ещё, так что развёл костёр, нашёл сухое дерево, достал Абакумова, вырубив и связав, приготовив всё для допроса. И приведя в сознание, сначала ноги в костёр сунул, очень я был зол на него, а потом выдернув кляп, серьёзно допросил. Да он визжал как поросёнок, сразу всё выложил. Боль терпеть не умел. Да личная месть это. Сталин приболел, вот тот и решил воспользоваться ситуацией, подпись под признанием вины, сейчас железные доказательства. Меня бы «убедили» подписать. Да, во время войны мы не раз входили в конфронтацию. Выдёргивал своих людей из кровавых лап его мясников, один раз Андреев был, сильно не любил тот меня. По остальным военачальникам, о которых я слышал, где от Сталина приказ был, где также личная месть. Пользовался гад своим положением в личных целях. Вот так и держал головой в костре пока дёргаться не перестал. Говорил же, что зол был. Вот и повторюсь. Так что тот получил всё что заслуживал. И да, последствий не будет, тот уже всё подчистил. Не мой зад, а свой прикрывал. Решил затаиться на время. Тело пока в аурное хранилище, избавлюсь на территории Финляндии, заодно подкинув им проблем. Как будто их это работа. Пока же на личной «эмке», да, я её сохранил, в отличном состоянии, заехал на квартиру, и принял душ, сменив одежду, а то воняла горелым. Достал родных и горничную. Сообщив что вывез с дачи сюда. Так что разошлись по своим комнатам, ужин стали готовить.

К слову, недолго мне квартирой владеть, я уже не действующий военный, скорее всего скоро отожмут, намёки были. А пока решил прокатиться к Жукову. Он в сорок третьем ногу потерял, сейчас на даче должен быть. Мы общались, приятельствовали, не смотря на разницу в возрасте. У него много связей, надеюсь бригаду подскажет для ремонта дачи. А дальше буду жить, меч над головой убрал, и ничего не мешало. А лет через двадцать сменю личность, Шевченко официально умрёт, а я, изменив внешность и омолодившись, буду жить дальше, такие вот планы.

***

Приходить в себя было тяжело, но я смог это сделать. Кто-то приподнял мне голову и дал напиться. Воду я пил жадно, новое тело явно страдало от обезвоживания. Подняв веки, я зажмурился, солнце било прямо в глаза. Тут Солнце заслонил чей-то силуэт и прищуривавшись, я рассмотрел незнакомца. Хм, в красноармейской форме, со споротыми знаками различия. В пилотке звёздочки нет. На вороте ещё видны следы и обрывки ниток, недавно, и скорее всего даже оторвали петлицы. Думать было тяжело, но сразу предположил, что это лагерь для военнопленных. Всё тело болело, голова. Но не контузия, слышу хорошо, как и гул голосов вокруг, поэтому и предположил, что лагерь.

– Где я? Как меня зовут?

– Что, ничего не помнишь?

– Вообще ничего.

– Ну судя по знакам различия ты сержант. Молодой совсем лётчик.

– Лётчик?

– Истребитель, - подтвердил неизвестный.
– Да ты у нас на глазах сбил «мессер», на своей «чайке», а другие тебя сожгли. Прям над нашим лагерем бой шёл, прыгнул с парашютом. А тут тебя охрана наша встретила. Долго били. Их лётчик погиб. Потом сюда затащили, а сегодня вот очнулся. Так что только по петлицам вижу, что сержант, а кто ты, не знаю.