Спэнсер Коэн. Книга 3

Уолкер Н. Р.

– Эти два дня длились бесконечно, – с любовью посмотрев на Льюиса, произнесла Либби. – Стоило телефону зазвонить, он тут же подскакивал.

– Спэнсер лежал в больнице, – не дав мне шанса пояснить самостоятельно, выпалил Эндрю.

– Чего? – Льюис улыбался, но смотрел озабоченно.

Я попытался снизить значимость произошедшего.

– Да… э–э… случилась неожиданная стычка с крабовым мясом.

Эндрю не стал мне подыгрывать.

– Он почти умер. Доктор сказал, что аллергические реакции становятся хуже, и следующая может стать последней. Ничего страшнее

в жизни не видел.

– Ты был там? – спросил Льюис.

– К счастью, – ответил я. – Мы были дома у его родителей. Я танцевал с его матерью рок–н–ролл в стиле пятидесятых, а потом мы, – я махнул на Эндрю, затем указал на себя, – танцевали медленный танец под Рэя Чарльза. Как вдруг я рухнул на пол в их гостиной. Эндрю и его отец спасли мне жизнь.

– Это было в воскресенье? – прошептал Льюис. Я кивнул. – Боже. Я практически тебя потерял в день похорон Арчи. – Льюис несколько раз моргнул, словно не мог разложить в голове только что сказанные слова.

– И вы прилетели спустя всего несколько дней? – спросила Либби. Казалось, она была ошеломлена ничуть не меньше Льюиса.

– Конечно. Меня же позвал Льюис. – Я пожал плечами и послал ей улыбку. Я чувствовал на себе взгляд Льюиса, но посмотреть на него не мог. День и без того прошел эмоционально, и, честно говоря, от слез уже тошнило.

– Я рада, что вы приехали, – произнесла Либби.

– Я тоже рад своему приезду, – отозвался Эндрю и сжал мою лежавшую на бедре руку.

Я приподнял наши соединенные руки, опустил их на стол и переплел наши пальцы.

– И я.

Льюис обнял Либби.

– Эндрю, Спэнсер рассказывал, что твои родители руководят фондом для нуждающихся в помощи людей?

– Да. Фонд «Акация» – третий ребенок моей матери.

Льюис пересказал наш разговор насчет возможного основания центра для детей из ЛГБТКИ–сообщества, который будет финансироваться из наших с Льюисом дивидендов от компании отца.

Мы пообедали и выпили вина, и безостановочно болтали обо всем на свете. И сидя вместе с братом и Либби, и Эндрю, я не мог не размышлять о том, насколько все было сюрреалистично. Если б можно было остановить время и посмотреть на этот момент со стороны, впитать его в себя, я бы отметил, что все было идеально. Мой брат, которого я никак не ожидал вновь увидеть, не говоря уже о том, чтоб заслужить полнейшее одобрение и дружелюбие, и Эндрю, мой любимый мужчина… Как уже было сказано: все было идеально.

Мы решили закруглиться и вернуться в отель, попрощались, и Льюис пообещал увидеться с нами завтра. Когда мы с Эндрю добрались до нашего номера, он драматично рухнул на постель.

– Я выдохся.

Я поднял его левую ногу и стянул ботинок, потом сделал то же самое с правой ногой, после чего забрался на него и нежно поцеловал.

– Насколько выдохся?

Улыбка неспешно растянула его губы.

– Не настолько.

– Прекрасно. – Я поцеловал его глубже, основательнее. Дождался стона, оторвался от него и, присев, стащил с него кофту. Швырнул ее на пол, а он уложил меня на спину, головой на подушки, словно я ничего не весил, и разместился

у меня между ног. Он углубил поцелуй, склонил голову для удобного ракурса, и его язык ворвался в мой рот.

Ну, ясно.

Командир Эндрю вернулся.

Он прервал поцелуй лишь для того, чтоб меня раздеть, и даже это длилось слишком долго. Мои опухшие губы нуждались в нем, как в воздухе. Когда мы оба были обнажены, он лег на меня сверху, и наши члены соприкоснулись. И он взял нас обоих в руку. Но хотелось мне не этого… Не это мне требовалось.

Я обхватил его лицо руками и прошептал:

– Займись со мной любовью.

Его закрытые глаза затрепетали, и я почувствовал, как по нему пробежала дрожь. Но он выполнил мою просьбу. Медленно и уверенно он подготавливал меня до тех пор, пока я не начал умолять.

– Эндрю, пожалуйста. Хочу, чтоб ты был во мне.

Комнату освещал лунный свет. Его зрачки расширились от страсти, губы распухли от поцелуев. Прекраснее он еще не выглядел. Он сел на корточки и раскатал презерватив, добавил еще смазки и направил свой член к моему входу. Оперся на руку и протолкнулся внутрь. Его глаза зажмурились, но я вынудил его смотреть на меня. Двигался он не спеша, наполнял меня, растягивал меня, а я наблюдал за каждой промелькнувшей в его глазах эмоцией.

Мы занимались любовью. Ленивые движения, нежнейшие прикосновения, сладчайшие поцелуи.

Он полностью меня дополнил. Идеальнейший пазл, недостающая частичка меня самого. Я его любил. А когда слова уже вертелись на кончике языка, он меня поцеловал.

Я не произнес их вслух, но не сомневаюсь, он сумел попробовать их на вкус.

Уснули мы в объятиях друг друга. Эмоциональное окончание эмоционального дня.

***

Проснулся я, когда Эндрю вошел в балконные стеклянные двери–купе. Он уже успел принять душ и одеться и выглядел довольно бодрым.

– Привет, – сонно прохрипел я.

Он лучезарно улыбнулся.

– Привет, соня.

– Чем занимаешься?

– Фотографирую пляж. Хочу отправить Лоле и Саре. Я заказал завтрак. Шуруй в душ и одевайся. Уже почти девять.

Я перекатился на спину и протер глаза.

– Черт. Должно быть, я переутомился. Наверняка, даже не шевелился.

Эндрю улыбнулся.

– Вчерашний день был трудным. Я не удивлен.

В чем мать родила я присел на краешек кровати, почесал голову и проигнорировал ноющую боль в заднице.

– А еще ты и твой Членомонстр.

Эндрю зашелся хохотом, раскраснелся ото лба до воротника и указал на ванную.

– В душ.

Я хмыкнул и направился в ванную комнату. Вода была горячей, что мышцы шеи и плеч приняли на ура. Я даже не заметил, что, должно быть, в какой–то момент заходил Эндрю. Но когда я вышел из душевой, дверь была закрыта, а мои вещи аккуратно лежали на тумбочке. Я надел джинсовые шорты длиной до колен и футболку, уложил волосы и, распахнув дверь, смог лицезреть причину, по которой Эндрю закрыл дверь.