Спираль
Шрифт:
— Ты же шампанское любишь. Его и выпьем.
— А из еды?
— Какая в кафе еда? Пусть принесет закуски и пирожки с мясом.
Официантка ушла.
«Итак, шампанское и „Винстон!“»
— Вон Резо с Наной идут! — заблестели глаза у Лали.
— Какие Резо с Наной?
— Резо Донадзе и его Нана, фамилии не помню.
Рамаз оглядел поднимающуюся по лестнице парочку.
— Не показывай ему, что ты обижен.
— А на что я обижен? — встревожился Коринтели.
— Не помнишь, что в тот день вышло?
— Не
Рамаз снова посмотрел на парочку. Обняв девушку, Резо искал взглядом свободный столик.
Кто-то в знак приветствия замахал им. Кое-кто поднялся, приглашая их к столу.
Резо приветствовал всех поднятием руки. В зале уже не было свободных столиков. Ему не хотелось уходить, но и не мог решить, за каким столиком устроиться. Отовсюду ему махали, приглашая к себе.
Вдруг поднялся какой-то приземистый толстяк, подошел к Резо, протянул ему руку:
— Пожалуйста к нам! — Произнося эти слова, он смотрел на девушку, и по круглому щекастому лицу его можно было прочесть: этот колобок уверен, что ему не откажут.
Резо и Нана молча направились к его столику.
Рамаз понял, что сидящие в кафе были тут завсегдатаями и прекрасно знали друг друга.
— Как я счастлива, что снова сижу рядом с тобой! — услышал он голос Лали.
Официантка проворно накрыла на стол.
Лали сняла жакет и повесила на спинку стула. Рамаз наполнил бокалы шампанским.
Девушка подняла бокал — «За нас!» — улыбнулась, подмигнула и красиво поднесла его к губам.
Ее загорелая шоколадная грудь, красивые крепкие руки ослепляли Рамаза. А белая полоска платья, ниже которой скрывались под платьем молочно-белые груди, сводила с ума. Он не видел открытую спину девушки, но чувствовал, как гладка блестящая коричневая кожа. Он быстро осушил бокал. Ему хотелось подавить забытую за давностью лет, охватившую его сейчас блаженную дрожь. Он налил себе еще.
— Ты что не пьешь?
В ответ девушка отпила половину бокала и поставила его на столик. Рамаз наполнил его до краев.
После третьего бокала он почувствовал, что опьянел. Вино шутя справлялось с отвыкшим от алкоголя и ослабленным болезнью организмом. Он больше не владел собой. Лучи, бьющие из его разгоревшихся глаз, бесцеремонно ласкали шоколадное тело. Соблазнительно блестели белая полоска и ложбинка между грудями. У него было одно желание — дотянуться руками до застежек, оборвать их и жадно припасть губами к белым холмикам, резко выделяющимся на загорелом теле.
— Заберем шампанское и поедем ко мне! — бухнул вдруг Коринтели.
— Посидим немного. Девяти еще нет, куда спешить.
— Разбирает меня. Изголодался по тебе.
— Постой, Резо к нам идет.
— Какой еще Резо? — недовольно проворчал Рамаз.
— Донадзе, о котором я тебе говорила. Умоляю, только не затевай драку.
— С какой стати?
— Тише, услышит!
Резо подошел к их столику и, улыбаясь, протянул руку Коринтели:
— Здравствуй,
— Здравствуйте! — вскочил тот.
— Что случилось, почему на «вы»?
— Извини, шампанское виновато, перебрал немного.
— Привет, Лали! — Молодой человек наклонился и поцеловал ее в щеку.
Лали не ответила, только с улыбкой кивнула ему, подняла бокал с шампанским, картинно поднесла к губам и принялась потягивать.
Резо, не дожидаясь приглашения, пододвинул свободный стул и подсел к столику.
Коринтели продолжал стоять.
— Тебе неприятно, что я пришел?
— Что ты, как можно! — смутился Рамаз и сел.
— Я был неправ. Ребята разобрались. Поэтому извини меня, но и ты был неправ.
— В чем я был неправ, молодой человек? — возмутился Коринтели.
— Издеваешься? — сверкнул глазами Резо.
— Почему издеваюсь? — опешил Рамаз и понял, какой насмешкой звучит это «молодой человек», обращенное к ровеснику
«Я теперь Рамаз Коринтели. Ни на минуту, ни на миг не должен забывать, что я теперь Рамаз Коринтели, Рамаз Коринтели и никто другой!» — вдалбливал он себе.
— Извини, вино подвело. От травмы я утратил память. С большим трудом припоминаю все. Я как в тумане, то, что ты сказал, напоминает сон, давнишний забытый сон.
Официантка принесла Резо бокал. Тот взял бутылку и наполнил его.
— Виноват! Я должен был налить! — встрепенулся Рамаз.
— Пустяки. За твое выздоровление! Денька через два позвоню тебе. Поговорим на трезвую голову. Почему между нами должна пробегать черная кошка?
Резо выпил.
И Рамаз Коринтели осушил бокал до дна. Он уже захмелел, но тело требовало алкоголя.
— Не буду докучать вам. — Резо элегантно поклонился Лали, поднялся и посмотрел в глаза Коринтели: — Хорошо будет, если ты мне позвонишь.
Он вернулся к своему столику. Рамаз проводил его взглядом, снова наполнил бокал и спросил Лали:
— Почему, в чем я был неправ?
— Не помнишь?
— Мне кажется, я тебе уже говорил, что напрочь лишился памяти. — В голосе Коринтели прорывалась злость.
— Знаю, но теперь ты поправился.
— Разумеется, поправился, но многого не помню.
— Что не помнишь, не стоит и вспоминать. И я не буду.
— Я хочу знать, что произошло в тот день? — гневом вспыхнули глаза Коринтели.
— Ничего особенного. Если бы ты не вытащил револьвер, все бы сошло.
— Револьвер?! — не поверил своим ушам Рамаз.
— Да, револьвер! Чему ты удивляешься?
— Вспомнил, вспомнил. Не совсем ясно, но вспомнил-таки! — Коринтели уставился на полный бокал, задумался и после недолгой паузы спросил: — А я не стрелял?
— Нет, не стрелял. Ребята тебя вовремя утихомирили.
«Револьвер, боже мой! Кто же в конце концов такой Рамаз Коринтели? Вернее, кто же такой я?»
— Зачем мне понадобилось доставать оружие?