Спираль
Шрифт:
— Вы правы, полностью правы. Мой «Трафальгар» стоит приблизительно около двухсот тысяч долларов.
— Что ты говоришь, дедушка! — вскричала Лия.
— Да, да, двести тысяч долларов!
— Этот клочок бумаги? — якобы не поверил Рамаз.
В ответ старик захлопнул коробочку и спрятал ее обратно в секретер.
— Марки не ваша стихия, лучше я вам покажу книги. — Варлам Гигошвили, по-видимому, был уязвлен в самое сердце.
— Вы правы. Филателия для меня настоящая китайская грамота. Мне вспоминается анекдот или истинное
— С большим удовольствием слушаю вас, с большим удовольствием!
— Вы не обидитесь? Анекдот о филателисте.
— Тем более приятно, я весь внимание.
— Жил в Лионе некий молодой человек, с детства увлекавшийся филателией. До сорока лет прожил он, не зная женщин. Представляете себе француза, до сорокалетнего возраста не знавшего женщин? — Рамаз подмигнул Лии.
— Истинное чудо! — хихикнул старик.
Лия рассмеялась. От старого физика не укрылось, какими глазами смотрит на гостя его внучка, и он укоризненно погрозил ей пальцем.
— В один прекрасный день наш лионский филателист приехал в Париж, — продолжал Рамаз. — Там он встретился с одной женщиной и впервые познал вкус любви. Он тут же кинулся к телефону, соединился с матушкой в Лионе и велел ей сейчас же выбросить его марки в огонь. «У меня переменилось хобби, я узнал вкус любви!»
— Замечательно! — смеялся Варлам. — Истинно французский анекдот. Однако, милый мой, я не похож на вашего филателиста. Я никогда не был записным ловеласом, хотя любовь и меня несколько раз заставляла терять голову. А ты, Лиечка, приготовь нам чай. Вы нагрянули неожиданно, у меня, увы, особенно нечем вас угостить.
— Что ты! Наоборот, это мы извиняемся за беспокойство.
— Лия, мне пришла в голову одна мысль, — сказал Рамаз. — Давайте завтра пообедаем втроем.
— Я с большим удовольствием схожу с вами в ресторан, — обрадовался Варлам.
Лии явно не понравилось предложение Рамаза, но делать было нечего.
— Как хотите, — сказала она.
— Куда пойдем? — Рамаз словно не заметил досаду молодой женщины.
— Это я обдумаю! Когда вы пожалуете завтра ко мне, предложу вам свой вариант, разумеется, если вы согласитесь.
— Мы полагаемся на ваш выбор! — засмеялся Рамаз. — Лия, завтрашнее заседание в академии закончится примерно в половине пятого, я прихожу к тебе, а к половине шестого попросим нашего дорогого хозяина быть готовым. До свидания, батоно Варлам!
Лия молчала, пока они не сели в такси.
— Зачем тебе вздумалось приглашать дедушку? — спросила она, удобно устроившись на сиденье.
— Он мне понравился, прелестный старик. Люблю поговорить со старыми интеллигентами. И, главное, хотелось тебе угодить.
— Ты не забыл, что у нас осталось всего-навсего два дня? С какой стати я должна делиться этим временем пусть даже с самыми близкими людьми?
— Почему всего-навсего? Разве у нас впереди
— Нет, жизнь моя, — как маленького ребенка, приласкала его Лия. — К сожалению, у нас осталось только два дня. Больше нам уже не встречаться друг с другом. Я знаю, для меня настают очень тяжелые дни, мне очень горько расставаться с тобой, но что поделаешь, через себя не перепрыгнешь. Бог, видимо, не разбрасывается счастливыми минутами. Я благодарна ему и за те несколько дней, которые провела с тобой. А ты, я уверена, поступишь так, как подобает истинному интеллигенту и рыцарю! Ты понимаешь меня?
— Я понимаю лишь одно. Если твое решение окончательное, я теряю человека, подобного которому никого и никогда не любил, хотя, откровенно говоря, я верю, что бог не оставит меня.
— Все в порядке? — спросил, выйдя из такси, Рамаз.
— Как и договаривались, двадцать минут назад вошел с каким-то мужчиной, — ответил Роман Гугава.
— Он сидит за соседним столиком. На нем темно-синий костюм и темно-красный галстук, — полушепотом рассказывал Сосо Шадури. — Ты садись за стол справа, ближе к нему. Здесь так тесно, что столики стоят совсем рядом. Вас никто не услышит.
— Ладно, все будет в ажуре. Глядите веселее, бросьте шептаться.
Метрдотель встретил гостей в дверях и проводил их к заранее заказанному и уже накрытому столику.
Рамаз издали обратил внимание на высокого, светловолосого англичанина. Спокойно подойдя к столику, он выдвинул стул и сел, даже не повернувшись в его сторону.
— Я, кажется, говорил, порадостнее лица! — улыбаясь, процедил сквозь зубы Рамаз. — И, главное, не пяльтесь на них.
Сосо с Романом сидели напротив Рамаза, лицом к англичанину.
Прошло минут десять, а Рамаз по-прежнему никак не обращался к нему.
— Пора заговорить с ним, они всего полчаса пробудут в ресторане.
— Не горячитесь, мне хватит пяти минут. За успех нашего дела! — Рамаз высоко поднял бокал и как бы между прочим повернул голову в сторону англичанина.
Англичанин, как по уговору, перехватил его взгляд.
Рамаз закурил и чуть слышно сказал по-английски:
— Через четыре дня выпьем за «Трафальгар».
Роман Гугава кивнул, будто Рамаз разговаривал с ним.
— С удовольствием чокнусь с вами!
— Нужно окончательно договориться.
— Разве мы не все согласовали?
— С кем вы согласовывали, тому долго отдыхать. Мой компаньон не понимает по-английски, а вы почти не понимаете по-русски. Есть грузинская пословица — от осторожности голова не болит. Еще раз обговорим условия.
— Ваши предложения?
— «Трафальгар» заслуживает двойную радость. К тому же, вы знаете, задержка за валютные операции с иностранцами вдвойне опасна.
— Я знаю, но вам придется удовлетвориться одной радостью, — англичанин тоже закурил. — На большее не рассчитывайте.