Спорим, она будет моей?
Шрифт:
— И? Доказал? — ухмыляюсь я.
— Доказал.
Мне даже странно, что Влад когда-то был мелким идиотом. Это на него совсем не похоже: вестись на манипуляции каких-то сопливых девчонок. Видимо, та мадам ему очень нравилась.
— Она была старше и водилась со взрослыми парнями, — Влад поднимает глаза к потолку, его взгляд рассеян и задумчив. — Потом оказалось, что они вместе придумали задание для меня. Хотели повеселиться. Она привела меня к высокому обрыву, мы стояли и смотрели на сверкающую воду внизу. Она велела мне прыгнуть с тарзанки туда. Мол,
— Черт, — искренне говорю я.
Он проводит большим пальцем по подбородку и посылает мне грустную улыбку.
— Всего лишь руку сломал, повезло. Там было мелко. И она об этом знала.
— Черт возьми, — повторяюсь я, морща лоб. — И как же ты повелся на это?!
— И сейчас бы повелся. Она была бесподобна. Но суть истории не в этом. Рука страшно болела, но самое худшее было не это. Она обманула меня. Она не собиралась встречаться со мной, была слишком гордой для этого.
Я чувствую, будто становлюсь меньше ростом под его грозным взглядом. На этот раз он не отступает, и глаза отвожу я.
— Не давай обещаний, которых не сможет исполнить, — серьезно, даже жестко, говорит Влад. — Не играй с чувствами. Это слишком опасно.
— У меня совсем другой случай, — оправдываюсь я. — Плакса не станет из-за меня прыгать с обрыва.
— Этого ты знать не можешь. Я хочу, чтобы ты позвонил ей, и все рассказал. Прямо сейчас.
А вот теперь он начинает меня злить. Какое он имеет право указывать мне, что делать? Да его и рядом никогда нет! Что вообще он знает о моей жизни?
— Слушай, ты мне не отец и не наставник. Ты – чувак, который изредка появляется в моей жизни с мудрыми советами и бутылками пива. Я это очень ценю. Но не настолько, чтобы слушаться тебя беспрекословно!
— Ты сделаешь то, о чем я тебя прошу, — безапелляционно заявляет он.
— Иначе что? — смеюсь я. — Уедешь в Африку? Да и скатертью дорожка!
Я резко встаю с кресла и роняю бутылку с минералкой на пол. Он следит равнодушным взглядом за тем, как я надеваю кроссовки.
— Иначе это сделаю я, — тихо говорит он.
— Да что ты?! Ты приехал, чтобы портить мне жизнь? Это твоя цель? Знаешь что, ты был жалким неудачником, раз над тобой издевалась девчонка! А я – по другую сторону. Завидуешь мне? Ладно. Не ты первый, не ты последний. Но уясни одну вещь: я никогда, слышишь, никогда не стану унижаться перед девкой! Я – не ты.
Я в ярости несусь к входной двери, но голос Влада заставляет меня замереть. Я понимаю, что веду себя не слишком адекватно, и пытаюсь взять себя в руки, и моментами мне даже это удается. Например, сейчас. Несмотря на весь мой гнев, я хочу дослушать, что он скажет. Потому что его ничем не проймешь. Спокоен, блин, как удав! И это вызывает уважение.
— Хочешь знать, что случилось с той девчонкой? — любопытствует его голос из комнаты.
— Догадываюсь! Живет себе припеваючи.
— Она несчастна, — Влад уже стоит на пороге в комнату и смотрит на меня с противной жалостью. — Теперь можешь идти.
Домой
Вибрация телефона в кармане возвращает меня в действительность. Звонит Тима.
— Дело в шляпе? — бодрым голосом интересуюсь я, отвечая на звонок.
— Гм. Не совсем. Тебе лучше приехать.
Я чуть ли не подпрыгиваю на месте, потому что со мной говорит не Тима. Голос, вне всякого сомнения, принадлежит Плаксе. Как обычно, тихий и нерешительный.
— Что случилось? — спрашиваю, сглатывая слюну.
— Просто приезжай, ладно? — раздраженно говорит она и вешает трубку.
Интересный поворот, ничего не скажешь. Судя по голосу, она расстроена. Неужели Тима все ей рассказал?! Что же ты натворил, друг?..
Глава 18. Олеся
Кладу телефон Тимофея на стол и начинаю нервно теребить края свитера. С того момента, как он накостылял жениху Татьяны Викторовны, он не проронил ни слова. Практически бежал оттуда, как сумасшедший. С большим трудом мне удалось угнаться за ним и не потеряться на незнакомых петляющих улицах.
Теперь мы сидим у него дома, по всей видимости, в его комнате и играем в молчанку. Тимофей выглядит хуже некуда: бледный, взъерошенный, с абсолютно пустым лицом. Его остекленевший взгляд меня здорово напугал, именно поэтому я решила позвонить Калиновскому. Боюсь, одной мне не привести его в чувство. Кто я ему такая? Да я даже заговорить с ним не могу! Что здесь скажешь? Какие-то банальности вроде «ничего страшного, все пройдет»? Может, вообще не стоило идти за ним. Даже не представляю, что ему сейчас нужно. Оксане было нужно побыть одной. А ему?
— М… Мне уйти? — спрашиваю осторожно, чтобы не напугать. Вдруг он забыл о моем присутствии?
Тимофей переводит на меня абсолютно пустой взгляд. Видит ли он меня вообще? Сложно сказать. Вдруг его глаза проясняются. Отвечает мне не сразу, наверное, ищет хоть какие-то слова.
— Нет. Мне кажется, я свихнусь, если останусь один.
Киваю и стараюсь убрать из своего взгляда жалость. Но не слишком-то получается. Мой лоб напряжен, лицевые мышцы уже даже начинают побаливать.
— Что ты чувствуешь? — спрашиваю я, сама не знаю, зачем.
Он утыкается взглядом в стол и сжимает руки в кулаки.
— Чувствую себя идиотом. С чего я вообще решил, что она полюбит меня? Я не достоин этого. Но, блин, неужели достоин тот кретин?!
Он впивается в меня глазами, ища поддержки, и я усердно мотаю головой из стороны в сторону.
— Нет.
— Она не давала мне никаких надежд. Сам себе все придумал, — сокрушается Тимофей, роняя голову на руки и пряча от меня лицо. — Сам виноват!
— Ты не виноват.
— Кто тогда? Кто?!