Спортивное предложение
Шрифт:
— Неужели ты не видел, что тот пони — Тэфф? — вдруг спросил Скотти. — Ты не веришь мне, Кит?
Мне пришлось с минуту подумать.
— Поверю, когда буду знать, что Тэфф переплыл реку и пристал снова вон к тем диким, — сказал я. — Иначе никак не выходит, что Бо — это Тэфф.
— А другие тоже так думают?
— Не знаю. Но я думаю так.
— А может быть, вовсе он и не приставал к дикому табуну?
— Тогда, Бо — это не Тэфф. Бо-то взяли неприрученным… А ты уверен, что Тэфф не мог переплыть реку?
Скотти
Я удивился. Похоже, что Скотти и сам стал в этом сомневаться. Может быть, сейчас он ищет по всей реке, где Тэфф мог перейти на другой берег посуху.
— Ты не нашел места, где он мог бы перебраться через реку, не замочив копыт?
Он покачал головой, поднял свой мешок, сказал «пока» и исчез в кустах.
В следующий вторник Скотти пришел в школу, как и все мы. На нем была новая, вернее, незнакомая нам рубашка, должно быть, перешитая из женской кофты. Мать подстригла ему волосы в кружок, на ногах у него были серые носки и черные башмаки с толстыми подошвами и заплатами из той же автомобильной покрышки, что и у его матери. Но никто больше не смеялся над его одеждой. Мы привыкли. Да он и не стал бы терпеть насмешки и, как тигр с дерева, бросился бы на обидчика.
Итак, Скотти пришел в школу и вел себя как обычно. А когда занятия кончились, пошел домой вместе со мной и Томом. Спокойно, без прежних проказ, внезапных появлений и исчезновений.
— Может, он заболел, — сказал Том, провожая глазами удаляющуюся по шоссе одинокую фигурку Скотти.
— Подожди, дай срок, — заметил я. — Сегодня еще первый день…
Признаться, я был удивлен, что Скотти в первый же день покорно явился в школу. Это показалось мне очень многозначительным, но о чем это говорило?
Вечером мы всё узнали. За ужином отец сказал нам, что в субботу ночью исчез Бо!
Том прямо подпрыгнул на стуле.
— Он все-таки сделал это! — закричал Том. — Молодец Скотти!
Отец указал ему на неумение вести себя за столом, потом спросил:
— Кто и что сделал?
Отец знал, конечно, что имел в виду Том. Но он всегда требовал, чтобы мы выражали свои мысли четко и логично.
— Скотти Пири вернул себе своего пони, — торжественно объявил Том. — Бьюсь об заклад на что угодно!
— В моем доме ты не будешь биться об заклад, оставь эту австралийскую чепуху за дверью, — сказал отец.
А Джинни предложила Тому успокоиться и дать остальным послушать, что же случилось.
— Ну? — требовательно обратилась Джинни к отцу; ей одной в семье разрешалось чего-то требовать у отца. — Расскажи нам.
— О чем же вам рассказывать? — начал отец, как всегда уверенный, что внимание всех приковано к нему. — Я знаю только, что Эллисон Эйр сегодня утром сделал в полиции заявление о пропаже пони. Вот и все.
— Но, наверное, известно еще что-нибудь! — настаивала Джинни.
— Видимо, пони пропал в воскресенье на рассвете.
Мы все еще нетерпеливо ждали продолжения.
— Что же будет делать сержант Коллинз? — спросила мать.
— Какие-нибудь глупости, не сомневаюсь.
— Обыск на ферме Энгуса Пири? — догадался Том.
— Возможно.
— И они обвинят Скотти в краже? — спросил я.
— Если найдут там пони.
— А пони заберут с собой? — поинтересовалась Джинни.
— Возможно…
Тут вопросы посыпались из Тома, как из рога изобилия:
— Но разве они могут просто так явиться на ферму Пири с обыском? Разве может сержант Коллинз заявить Скотти: «Это пони Джози Эйр» — и увести его к Эйрам?
— Не исключено, что именно так он и сделает, — сказал отец.
— Значит, Скотти обвинят в конокрадстве? — спросил я.
В нашей семье каждый имел уже кое-какие навыки юридического мышления, и мы понимали, что конокрадство — это тяжкое обвинение.
— Возможно, — согласился отец, неторопливо раскладывая по тарелкам куски холодной баранины. — Но покамест они этого еще не сделали.
— Это несправедливо! — возмутился Том. — Как могут они назвать его вором за то, что он вернул себе своего пони?
Я думаю, отца удивила наша горячность. Он положил нож и вилку и внимательно оглядел всех нас.
— Никто не вправе отнять у Скотти пони, если это его пони, — сказал он наконец. — Об этом должен позаботиться закон, и это нетрудно сделать.
— Но как? — не отставал Том.
— Поживем — увидим, — сказал отец, и мы поняли, что сегодня мы от него ничего больше не узнаем.
Но я не мог успокоиться.
— Ты говорил, что владение спорным предметом — это девяносто процентов доказательства для закона, — заговорил я. — Но сейчас-то лошадью владеет Скотти.
Отец не отвечал. Он жевал баранину, челюсти его размеренно двигались, он смотрел прямо перед собой. Но я знал, что это не от отсутствия интереса. Все мы считали, что пони сейчас у Скотти, — значит, по закону девяносто процентов в его пользу…
Я даже думал, а не я ли сам натолкнул Скотти на мысль увести пони из «Риверсайда», когда там, на острове, передал ему слова отца?
Однако пони на ферме Энгуса Пири не оказалось.
Сержант Джо Коллинз и Эллисон Эйр приехали на ферму в «мармоне» хозяина «Риверсайда». Они, конечно, были уверены, что найдут Бо на выгоне или под навесом возле дома. Но там не было его и следа. А больше пони негде было спрятать на этой ферме.
Энгус Пири как раз работал в поле, и миссис Пири пригласила Коллинза и Эйра зайти в дом подождать. Они отказались. Эллисон держался вполне вежливо, он просто осматривал ферму, не спрашивая разрешения у хозяйки.