Справедливость-это женщина

Куксон Кэтрин

Родственники, по ее мнению, худшие обидчики, за исключением, разумеется, Элен. Бетти не помнила, чтобы Элен была такой нежной, такой благодарной; фактически она не помнила, чтобы между ними когда-либо существовало хоть какое-то сопереживание, теперь же все изменилось.

Очень скоро стала очевидной причина отношения к ней сестры: Элен чувствовала себя одинокой и потерянной среди этих людей. По ее словам, они говорят на разном с ней языке, а она никогда не сможет говорить на их языке, и, что особенно, видимо, тяжело для нее, друзья Джо не принадлежат к классу, к которому она привыкла.

За

последние несколько дней она не единожды размышляла над тем, полюбила ли Элен своего мужа. Возможно, она не могла любить Джо, когда выходила за него замуж: она не из тех людей, кто влюбляется с первого взгляда, и так или иначе по-прежнему страдала по Лионелю Хэррису. Но для себя она правильно сделала, что вышла за Джо, а не осталась с Лионелем, или майором Лионелем Хэррисом, как он заставлял называть себя.

Бетти всегда вставала рано, и было всего половина восьмою, когда утром в субботу она спустилась вниз. Светило солнце, отбрасывая широкие лучи через витражные стекла лестничной площадки. Она решила прогуляться по саду перед завтраком и шла через холл, направляясь к главному входу, когда из общей гостиной вышла Элла с металлическим ведерком для угля в виде шлема. Увидев ее, она на мгновение остановилась, воскликнув:

– А, мисс! Вы так рано встали.

– Привычка, Джейн, не могу отвыкнуть.

– В комнате для завтрака разведен огонь, и, если хотите, я быстро приготовлю вам завтрак.

– Нет, нет. Спасибо. Я буду завтракать в обычное время. Хочу прогуляться по саду.

– Прогуляйтесь, мисс; такое прекрасное утро, хотя и резкий ветер.

– Да, утро прекрасное. Осень стоит хорошая, но не следует ожидать, что такая погода продлится долго.

– Вы правы, мисс. И тогда подуют ветра и пойдет снег, ух! Будет чертовски холодно.

– Пожалуй. Чувствую, так и будет. – Бетти улыбнулась Элле, затем открыла дверь и вышла, а Элла тем временем, подойдя к одному из окон холла, смотрела, как она пересекает аллею и идет по направлению к террасе, после чего сама повернулась и заспешила на кухню.

– Мисс вышла на прогулку в сад. Знаешь, она такая приятная, да?

– Да, это так. – Мэри медленно кивнула головой. – Она простая, но очень приятная.

– Лучше бы она была на месте той другой.

– Хватит болтать. Пей чай и приступай к работе. Что ты сказала? Она пошла гулять в сад?

Они повернулись и посмотрели друг на друга, и их осенила одна и та же мысль.

Бетти остановилась у берега озера. Но вместо того, чтобы смотреть в воду, она подняла голову кверху и стала глубоко вдыхать воздух, и, когда он наполнил ее легкие, она сравнила его с вином, так как он опьянил ее и поднял настроение. Странно, размышляла она, прохаживаясь вокруг озера, что она так не любила сад кузины Кэтрин, а этот ей очень нравится. Но, печально призналась она себе, причину этого найти не трудно: Кэтрин заставляла ее копать, полоть – словом, ежедневно трудиться как лошадь. А здесь все аккуратно, все ухожено, остается лишь гулять и любоваться.

Бетти прошла через арку изгороди из бирючины и двинулась по тропинке налево. Этот путь был новым для нее и вел от огорода и теплиц к узкой лесной полосе.

Когда

она подошла к концу лесной полосы, она увидела, что дальше идти некуда, так как наткнулась на забор. Он был низким – всего три с половиной фута высоты, сделанным из палок, соединенных проволокой. Сама тропинка заканчивалась у забора, но справа от нее находился небольшой участок, заросший кустарниками боярышника и ежевики, которые в ряде мест переросли забор.

Она уже собралась повернуться и пойти обратно, когда обратила внимание на кусок мешковины, торчащий из кустов у забора. Ее удивило, что он не был похож на старую мешковину. Сойдя с тропинки, Бетти приблизилась к кустам и, оттянув ветки, увидела частично наполненные чем-то мешки, верхушка которых была скручена, чтобы скрыть содержимое. Она медленно нагнулась и открыла один из мешков, и перед ее удивленным взором предстали буханка хлеба, частично завернутая в бумагу, мешок из оберточной бумаги, а ниже – морковь, лук и картофель. Бетти распрямилась, посмотрела вокруг, затем вновь заглянула в мешок и, нагнувшись, открыла другой мешок. В нем находились пирожок с мясом, несколько больших пирожных и одна отбивная котлета.

Она закрыла мешок, затянув верхнюю часть, придала ему прежнее положение и вышла на тропинку.

– Ну и ну!

Бетти вошла в лес и постояла у дерева. Перед ней по ту сторону забора находился склон, и вдали она различала темные силуэты домов поселка и корпусные здания шахты, а за ними – более крупные силуэты городских зданий. Бетти задала себе вопрос, что она собирается делать со своей находкой. Кто-то из дома, очевидно, помогает семьям, живущим в поселке. Из того немногого, с чем она столкнулась, было ясно, что они нуждаются в помощи. Но было ли это честно? Это были деньги Джо или его отца, которые растрачивались. Она чуть было не сказала «транжирились». Нет, конечно же, они не транжирились и не разворовывались. «Разворовывались» тоже неподходящее слово.

Мысли Бетти были прерваны звуком шагов по сухой листве. Она встала за дерево, прижавшись спиной к стволу, и замерла. Когда мимо нее прошли две фигуры, она узнала в них цветного шофера Дэвида и его жену. Каждый из них нес по два мешка. Она видела, как они клали мешки, но не в кусты вместе с другими, а на открытом месте у самого забора. Затем она заметила, как девушка указала на фигуры людей, поднимавшихся по склону в их направлении.

Бетти не знала, как поступить: если она сделает движение, Дэвид и его жена услышат ее, так как вокруг ее ног расстилался ковер из сухих листьев; если же останется на месте, то мужчины – теперь она различила, что приближались именно мужчины – не могут не заметить ее.

К этому времени приближавшиеся уже заметили ее, когда она кашлянула, и это возымело эффект разорвавшейся бомбы, так как Дэвид и Хейзл отскочили в сторону и уставились в ее сторону.

В последующие вслед за этим секунды ни они, ни Бетти не сдвинулись с места, а мужчины подошли к ограде и теперь так же, тотчас оценив ситуацию, смотрели на нее.

Она заставила себя сделать шаг в сторону от деревьев и, кивнув Дэвиду, сказать:

– Все нормально. Несите.

Это прозвучало для нее так, как будто она снова в армии: «Все нормально, капрал. Несите».