Средь бала лжи
Шрифт:
— Против амадэя? — Арон шагнул вперёд, встав рядом с ней; в его глазах отражалась ночная мгла. — Ты готова на всё, чтобы закончить игру? — не дожидаясь ответа, спросил он.
Она кивнула.
— Даже, как я вижу, впрямую попросить о защите убийцу твоей семьи.
— Да. Он король. И один из самых могущественных магов среди людей.
— И если я тебя не отпущу, ты сбежишь.
— Да. Сбегу. — Она говорила ровно, без эмоций. — Я поеду, Арон. Хочешь ты того
— Я не смогу поехать с тобой. Я нужен здесь.
— Я знаю.
— Ловушка для тебя уже расставлена, поверь.
— Со мной будут Джеми и Алексас.
— Против амадэя? — повторил он. — Что они смогут сделать?
— Ничего, — легко согласилась Таша. — Вся надежда на то, что наш кукловод не успеет предпринять решительных шагов до того, как у меня появятся средства защиты. А я полагаю, что не успеет.
Дэй коснулся её макушки. Легонько погладил пушистые светлые кудри.
— Я забыл, что ты не ребёнок. У тебя отобрали детство в тот день, когда ты вступила в игру, — в голосе его скользнула странная печаль. — Тебе очень хочется быть ребёнком, и у тебя неплохо получается… но в нужный момент ты сбрасываешь детскую личину так же легко, как оборачиваешься в птицу. — Скользнув кончиками пальцев по её волосам, он бережно заправил за ухо непослушный золотой локон. — Жаль, что я это забыл…
В груди защемило, беспокойно кольнуло — и Таша, подавшись вперёд, молча обняла его, ткнувшись лбом в чёрную накидку.
Ей хотелось сказать «прости». Хотелось сказать, как она его любит. Но как просто что-то написать, что-то вообразить — и как сложно преодолеть барьер между мыслью и словом.
Впрочем, иногда этого и не требовалось.
— Что ж, — обняв её в ответ, изрёк Арон рассеянно: будто не отвечая, а выражая мысль вслух, — в конце концов, играть Морли-малэн куда тяжелее, чем Ташей Кармайкл. Ты будешь у всех на виду… и в честном бою его всё равно не одолеть. Единственный шанс — сбить план, застать врасплох. И поскольку я, будучи в здравом уме, не могу отправить тебя прямо к нему в лапы, значит… так мы и сделаем.
Таша недоверчиво вскинула голову.
— Так ты меня отпускаешь? Одну?
— Отпускаю. Ненадолго, в конце концов: дня через три, как большинство поправится, я отправлюсь следом за тобой. Так что…
Мягко отстранив её, он шагнул к подоконнику. Сжал деревянную доску в пальцах, приподнял — и вытащил из тайника то, что покоилось там с лета.
— Держи. — Арон вложил в её ладонь чёрный бархатный мешочек. — Полагаю, тебе это понадобится.
Таша вслепую вытащила из мешочка нечто маленькое, округлое, кольнувшее пальцы холодом. Взявшись за серебряный кружок печатки с выгравированным единорогом, надела родовой перстень Морли на правую руку. Смяла футляр в ладони, чувствуя вторую печать, скрытую в чёрном бархате.
Золотой грифон Бьорков.
— Думаю, Его Величество догадывается, кто я, — произнесла она, — но попробуем его обмануть.
Амадэй почти беззвучно вернул подоконную доску на место.
— В рискованные игры ты играешь, Таша…
— Не рискованнее тех, в которые играла летом. Ты ведь сможешь вернуть всё обратно… потом?
— Смогу.
— И вытащишь меня из темницы, если что?
— Вытащу.
— Точно?
— Имеешь в виду, могу ли? — Арон невесело улыбнулся. — Я верну тебя и с того света, Таша. Я же амадэй, в конце концов.
— Тогда я ничего не боюсь. — Отступив от окна, Таша за руку потянула его за собой. — Что ж, чай, конечно, давным-давно остыл… но, думаю, никто ещё не разошёлся, а чайник Джеми подогреет.
Её глаза, поймав первые отблески света снизу, сверкнули кошачьим серебром.
Таша спускалась по винтовой лесенке, и на губах её играла сосредоточенная улыбка.
Берегись, мир. И не только.
Морли-малэн вступает в игру.
ГЛАВА ВТОРАЯ. ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЬ!
— Попала!
— А вот и нет, а вот и нет!
— А язык-то у кое-кого фиолетовый, — прокомментировал Джеми, пролетая над вишнёвыми кронами.
— Лив, ты всё-таки своровала начинку для пирожков? — возмутилась Таша, пока сестра подбирала лоскутный мяч.
— Подумаешь! Там ещё вооот столько было!
— Невыносимая девчонка! Черники, между прочим, в этом году не так много запасли! Неужто нельзя было дотерпеть, пока пирожки сделают?
— А мне хотелось прямо сейчас!
— У тебя на всё один ответ! Хочуха хочухой, но совесть тоже надо иметь!
— Бойся своих желаний, — философски поддакнул Джеми. Правда, умудрённый жизнью голос никак не вязался с тем, что мальчишка лихорадочно размахивал руками, пытаясь удержать равновесие и поровнее усесться в воздухе. — Демоны, заклятия невесомости — такая муторная штука, оказывается…
— Курицы лучше тебя летают, — фыркнула Лив. — И вообще… ааа!
— Попалась, которая объедалась! — коварно подкравшись со спины, Таша повалила Лив в кучу листьев; мяч, выпавший у девочки из рук, радостно покатился по траве. — Будешь ещё старших не слушаться?
— Аааа! Прекрати… ай-ай-ай… меня… щекотать!!!
До сей поры девочки носились по саду и играли в вышибалы, а Джеми практиковался в искусстве полёта. Солнце сонно скатывалось за горизонт, вишни шушукались о чём-то с лёгким ветерком. Опавшая листва, которую Джеми лично сгребал в кучи пару часов назад, окутывала основания стволов пёстрыми шалями: наступивший листопадник* облил деревья медью и позолотой. Вишен, листья которых осенью желтели, Таша никогда раньше не видела — но каких только сортов не было в саду господ Лормари…