Среди людей
Шрифт:
Милиционер тотчас же быстро ушел, а Василий Капитонович побродил еще немного, записал на всякий случай номера грузовых машин, остановившихся подле Дома культуры, — на машинах приезжали беспокойные солдаты из далекого стройбата на танцы, — прошел мимо трех магазинов, вглядываясь в полутьму, на месте ли сторожа; и всю дорогу, не переставая, думал, что с сыном надо серьезно поговорить насчет Варьки.
Когда он вернулся домой, все уже спали.
Посидев на кухне,
Среди ночи его разбудила жена.
Он сел на постели, еще не соображая, о чем речь.
— Ругаются, — прошептала жена.
Из соседней комнаты доносились голоса: громкий, злой — Варькин и сдавленный — Анатолия.
Василий Капитонович нащупал в темноте пачку сигарет, лег и закурил.
Курево в темноте было безвкусное.
Ссора за стеной не унималась.
— Вася, — прошептала жена. — Не случилось бы чего…
— Спи, — велел ей Василий Капитонович.
Они лежали рядом. Он слышал, как дрожало ее плечо.
— Срам-то какой, — сказала она.
Заплакала Иришка. Хлопнула дверь из соседней комнаты в кухню.
Он поднялся и, как был, в кальсонах, пошел на кухню.
Анатолий стоял спиной и мыл над раковиной лицо. Когда он обернулся и увидел отца, один глаз у него стал испуганный, а вторую щеку вместе с глазом он прикрыл рукой.
Василий Капитонович ничего не сказал и сел за кухонный стол.
Анатолий снял левой рукой с вешалки пальто, накинул его на плечи, потом наклонился и стал шнуровать полуботинки.
— Далеко собрался? — спросил Василий Капитонович.
— В город.
— Первый поезд в шесть утра. А сейчас ночь.
— Я на вокзале пережду.
— Так, — сказал Василий Капитонович. — Интересные новости.
Анатолий сунул руку в задний карман брюк, вынул пистолет и протянул отцу.
— Я с ней жить не буду, — сказал Анатолий рыдающим голосом. — Шлюха она.
— Это точно? — спросил Василий Капитонович. Ему было и жаль и противно смотреть на сына.
— Пойми меня, папа, — сказал Анатолий торопливо, захлебываясь, словно отец уговаривал его. — Я уже давно заметил. Чужая она. Я вас огорчать не хотел… Она с кем попало шляется. Прихожу с работы, в пепельнице лежат окурки «Казбека», а я «Север» курю. Я сперва курил «Беломор», она говорит — не по средствам… Я спрашиваю, откуда «Казбек»? Она говорит, управхоз приходил, я проверил управхоза — у него сигареты…
— С сигаретами, — сказал Василий Капитонович, — бывают перебои.
— Да что ты мне рассказываешь! —
Забывшись, он снял руку со щеки. От правого глаза до подбородка щека была расцарапана.
От стыда и отвращения Василий Капитонович отвернулся.
— Уйду, — сказал Анатолий. — Я за себя не ручаюсь… Лучше уйти. Уйду, и дело с концом. Она нам чужой человек, папа. Она меня доведет… Из-за нее у меня в университете три экзамена не сданы.
— Могут отчислить, — сказал Василий Капитонович.
— Вполне! — почему-то с радостью согласился Анатолий. — И работа в голову не лезет. А наше дело, папа, знаешь, какое?
— Ваше дело я знаю, — сказал отец.
Он поднялся со стула.
— Куда ты? — спросил сын.
— К матери. Досыпать.
Подтянув на впалом животе кальсоны, босой, с зазябшими ногами, он повертел в руках пистолет, поло жил его на стол и пошел из кухни.
Укладываясь подле жены, Василий Капитонович неловко погладил ее по остывшему круглому плечу.
— Ну как, Вася? — прошептала Елена Ивановна.
— Все в порядке, — сказал он.
— Поговорил с ним?
— Ага. Беседовали. Спи, Леля.
— Спасибо тебе, Вася. — Она поцеловала его в висок. — Никогда я никого не любила, кроме тебя.
Он скрипнул зубами и еще долго не мог заснуть,
Утром в кухне пили чай.
Анатолий вышел из комнаты с перевязанной щекой. Варя держала на коленях ребенка и поила его с ложечки теплым молоком. Витька убежал в школу.
— Значит, насчет Ириши мы договорились, мама, — сказала Варя. — В среду Толик привезет ее.
— Я, наверное, бюллетень оформлю, из-за флюса, — сказал Анатолий. — Если в городе не дадут, попрошу здесь в больнице. Батя поможет.
Василий Капитонович ничего не ответил. Он пил чай.
Сын поглядывал на него украдкой. Ему было совеетно за все, что произошло на глазах у старика, и хотелось сказать ему, что больше это никогда не повторится. В конце концов, он хозяин в доме. И никаких парикмахерских курсов он не потерпит.
Когда собрались на вокзал, Елена Ивановна вышла провожать их на крыльцо. Сверток с пирогами она положила сыну в портфель.
— Туфли у тебя нечищеные, — сказала Елена Ивановна.
— Ну что ты, мама, вечно привязываешься ко мне с туфлями, — сказал Анатолий. — Почищу в городе.
— Удивительный вы человек, мама, — сказала Варя. — Как будто у людей нет других интересов, кроме туфель.
Они пошли к автобусу, Анатолий нес дочку, Варя — портфель.