Сталин. Большая книга о нем
Шрифт:
распоряжение от командира 10-го стрелкового корпуса генерал-майора И.Ф. Николаева о
приведении дивизии в боевую готовность. Все части были немедленно выведены в район
обороны, заняли ДЗОТы и огневые позиции артиллерии.
С рассветом [20 июня] командиры полков, батальонов и рот на местности уточнили
боевые задачи согласно разработанному плану и довели их до командиров взводов и отделений.
В целях сокрытия проводимых на границе мероприятий производились обычные
оборонные
сооружений, находясь в полной боевой готовности. 8 апреля 1953 года» (ВИЖ № 5, 1989 г., с.
25).
Часть текста приказа ГШ от 18 июня дал в своих показаниях командир 72-й
горно-стрелковой дивизии КОВО генерал Абрамидзе, отвечая после ВОВ на вопросы
Покровского (подробно эти ответы уже разбирались в книге «Адвокаты Гитлера», но эти стоит
повторить):
«Два стрелковых полка (187 и 14 сп) дивизии располагались вблизи государственной
границы с августа 1940 года. 20 июня 1941 года я получил такую шифровку Генерального
штаба: “Все подразделения и части Вашего соединения, расположенные на самой границе,
отвести назад на несколько километров, то есть на рубеж подготовленных позиций. Ни на какие
провокации со стороны немецких частей не отвечать, пока таковые не нарушат государственную
границу. Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести
к 24 часам 21 июня 1941 года».
Точно в указанный срок я по телеграфу доложил о выполнении приказа. При докладе
присутствовал командующий 26-й армией генерал-лейтенант Ф.Я. Костенко, которому
поручалась проверка исполнения.
Трудно сказать, по каким соображениям не разрешалось занятие оборонительных
позиций, но этим воспользовался противник в начале боевых действий.
Остальные части и специальные подразделения соединения приступили к выходу на
прикрытие госграницы с получением сигнала на вскрытие пакета с мобилизационным планом.
11 июня 1953 года» (ВИЖ № 5, 1989 г., с 27).
Дивизия Абрамидзе была приграничной, и директива НКО и ГШ № 504205 от 12 июня,
поступившая в Киев 15 июня, ее не касалась, т. к. отдельным пунктом этой директивы четко
было указано: «Приграничные дивизии оставить на месте, имея в виду, что вывод их к
госгранице в случае необходимости может быть произведен только по моему особому
приказу…» Т. е. данную дивизию также поднимали именно особым приказом наркома, и это
был приказ ГШ от 18 июня.
Также существование «пр. ГШ от 18 июня» подтверждают и показания начсвязи ЗапОВО
Григорьева, данные им на суде и следствии по делу Павлова. Ну и хочется надеяться,
приведенные в этой книге доказательства также покажутся читателю убедительными. И после
этого остается только один вопрос: а кто виноват в том, что приведение в боевую готовность
войск на границе перед 22 июня не состоялось, а точнее — было сорвано, и кем?
В октябре 2011 года по моей просьбе исследователь истории ПрибОВО С. Булдыгин
попытался найти точный текст директивы ПрибОВО от 19 июня по указанным реквизитам, но
ему ответили так: «Это опись шифровального отдела, и она до сих пор не рассекречена». Т.е при
отправке директив НКО и ГШ в округа они все зашифровывались на бланках шифровального
отдела Генштаба РККА (8-го Управления ГШ), которые также подписывались тем же Жуковым
или его замами как исполнителями и на которых шифровальщик делал специальные пометки. К
этим бланкам прикладывался черновик директивы-приказа с подписями, и затем бланк с
черновиком сдавался в архив 8-го Управления ГШ на «вечное» хранение.
Иногда черновики приказов и директив попадали на хранение не в секретные папки и
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
294
описи архивов.
В таком случае их находят архивные копатели. Как нашел черновик Директивы № 1 от
21.06.1941 г. исследователь С.Л. Чекунов («ник» в Интернете «Сергей ст.»).
(Примечание. Подобные черновики остались на отдельном хранении только потому, что в
те годы шифровальщики ГШ входили в структуру Оперативного управления ГШ. «Затем, когда
8-е Управление получило самостоятельность и вышло из ОУ, часть документов, которые не
подвергались обработке шифровальщиками, была возвращена в оперативное управление, т. е.
это было связано с определенными организационными мероприятиями и некоторыми
нарушениями режима секретности, за что потом их и долбили в докладной наркому ГБ.
Вот поэтому и всплыли сейчас эти черновики — они были в архивах ОУ. А вот в
последующем уже было жестче с этим, и после разъединения шифровальщики хрен что вернули
бы, тем более что 8-е Управление подчиняется лично НГШ» (С. Мильчаков).
Сегодня шифровальный отдел ГШ имеет свой отдельный архив, и он как раз и
недоступен, хотя именно там и лежат «все разгадки трагедии 22 июня»…)
В ПрибОВО мехкорпуса поднимались также задолго до 22 июня:
«Генерал-полковник П.П. Полубояров (бывший начальник автобронетанковых войск
ПрибОВО).
16 июня в 23 часа командование 12-го механизированного корпуса получило директиву о