Сталин. История и личность
Шрифт:
Отправным положением этой «судебной системы» служило то, что все участвующие в заговоре террористы (иными словами, партийцы, критически относящиеся к Сталину и его руководству) независимо от своих прежних политических связей и несмотря на то, что они были разбросаны по всей стране, были членами единого сообщества, руководимого извне Троцким. В свою очередь Троцкий изображался главой этого чудовищного заговора, отдававшим всю свою энергию и все свое время одной цели — уничтожению Сталина и его государства. Поскольку же на самом деле не существовало никакой единой разветвленной антисталинской заговорщической сети, мы можем назвать ее «псевдосообществом убийц»16. Все осужденные или обвиненные на процессах эпохи Большого террора, проведенных в Москве, и на аналогичных местных
В очень многих показаниях, данных на процессах, излагались фактически имевшие место события, но пропущенные через «алгебраические формулы». В то же время некоторые из них были либо полностью, либо частично сфабрикованы. Например, когда Вышинский затронул вопрос об отношениях между «блоком», т. е. «псевдосообществом», и нацистами, а также японцами (предупредив, что в открытом судебном заседании называть официальные иностранные учреждения или имена должностных лиц не разрешается), Радек сказал, что в апреле 1934-го, в декабре 1935-го и в январе 1936 г. он получал письма Троцкого. В первом из них говорилось, что с приходом фашистов к власти в Германии война стала неизбежной и что ее результатом будет разгром Советского Союза, а это создаст для «блока» благоприятные возможности взять бразды правления в свои руки.
Затем Радек показал, что на дипломатическом приеме в Москве осенью 1934 г. он разговаривал с дипломатом из «центральноевропейской страны», который, выразив сожаление, что обе страны в своих газетах обливают друг друга грязью, сказал, что «наш лидер» знает о «стремлении господина Троцкого добиться сближения с Германией» и «хотел бы понять, что означает эта идея господина Троцкого». Радек показал также, что он понял, что этот человек информирован о связях Троцкого с немцами, поскольку он, Радек, читал все написанное Троцким и ему известно, что официально в печати Троцкий никогда не поддерживал идею сближения с Германией. Радек сказал своему иностранному собеседнику, что не следует обращать внимание на эти газетные споры и что «реалистические политики в СССР понимают значимость советско-германского сближения и готовы пойти на необходимые уступки». Он уведомил собеседника, что говорит от имени «блока».
Как мы уже знаем, примерно в это время Радек был неофициальным посредником между Сталиным и немецкими представителями в Москве. В своих мемуарах Гнедин отмечает, что, когда Радек давал вышеприведенные показания, люди осведомленные хорошо понимали, что встреча действительно происходила, но состоялась она по поручению Сталина или Молотова, а вовсе не в связи с тайными планами «заговорщиков»17 Надо полагать, что в этом контексте «реалистические политики» и «блок» означают Сталина и Молотова. И уж коль скоро Вышинский вынудил Радека признать, что его беседа с немецким дипломатом была актом измены, то действительным изменником следует считать Сталина.
Далее Радек рассказал, что в следующем письме, которое он получил от Троцкого в начале декабря 1935 г., последний изложил программу сторонников поражения СССР конкретнее: Украина должна была отойти к Германии, Амурская область и Приморский край — к Японии, заводы переданы в частное владение, колхозы распущены, капитализм реставрирован. Социальная структура Советского Союза была бы приведена в соответствие со структурой победоносных фашистских государств, а советская власть была бы заменена тем, что Троцкий назвал «бонапартистским правительством», представлявшим собой «фашизм, не располагающий собственным финансовым капиталом»18.
Следует отметить, что в апрельском выпуске «Бюллетеня оппозиции» за 1935 г. Троцкий опубликовал важную пространную статью, в которой утверждал, что «термидор» в Советской России (который он некогда считал не больше чем угрозой или происходящим процессом) уже завершился и «нынешний политический режим Советов чрезвычайно напоминает режим первого консула, притом к концу консульства, когда оно приближалось к империи. Если Сталину не хватает блеска побед, то режимом организованного пресмыкательства он во всяком случае превосходит первого Бонапарта... Нынешний политический режим в СССР есть режим «советского» (или антисоветского) бонапартизма, по типу своему ближе к империи, чем к
Из статьи Троцкого Радек знал, что в его показаниях Троцкий представал зеркальным отражением Сталина, каким его видел Троцкий. Эта статья вполне могла быть «алгебраической формулой» для второго «письма» Троцкого. Так или иначе Радек превращал Троцкого в носителя советского бонапартизма, приписывая ему именно то, в чем он, Троцкий, обвинял Сталина.
Далее Вышинский поднял вопрос о содержавшейся в «письме» Троцкого директиве развернуть вредительскую деятельность. Радек отрицал, что в нем содержались какие-либо «конкретные инструкции по этому поводу». Он, однако, приписал Троцкому утверждение, что в интересах серьезного к себе отношения «заинтересованных государств» «блок» должен продемонстрировать свою силу, организуя террористические акты, вредительство и действия, направленные на подрыв морального духа и дисциплины в армии. Особо важными объектами, учитывая их значение во время войны, следовало считать оборонную промышленность и железнодорожный транспорт. Допрошенные в качестве свидетелей Пятаков, Серебряков и Лифшиц подтвердили, что они получили директиву Троцкого и действовали в соответствии с содержавшимися в ней инструкциями.
Завершая показания, Радек в свое оправдание заявил, что ориентированная на поражение программа Троцкого, казавшаяся ему в 1933-1934 гг. разумной, в 1935 г. уже не представлялась таковой, ибо к этому времени советская экономика значительно окрепла. Вот почему он, хотя и колеблясь, стал обдумывать возможность созыва конференции руководителей «блока», на которой можно было бы убедить их в необходимости отвергнуть директивы, переданные Троцким в декабре 1935 г.20 Когда Вышинский поставил под сомнение правдивость его показаний по этому вопросу, отметив, что на протяжении примерно трех месяцев после ареста Радек лживо отвергал все обвинения, предъявляемые ему следователями, последний сказал: «Да, если вы не обращаете внимания на тот факт, что только от меня узнали о программе и инструкциях Троцкого, то, конечно, это бросает тень на мои показания»21.
На протяжении пяти последующих дней подсудимые с ужасающими подробностями признавались во вредительстве и диверсиях в промышленности и на транспорте, цель которых состояла в том, чтобы вызвать в народе недовольство Сталиным и его правительством, подорвать военный потенциал и боеготовность государства. Они показали, что совершали эти преступления по указке «параллельного центра» и представителей иностранных правительств. В числе таких преступлений назывались взрывы на угольных шахтах, пожары и аварии на химических заводах, а также многочисленные железнодорожные крушения (особенно воинских эшелонов и товарных поездов), сопровождавшиеся многочисленными жертвами. Поскольку ряд признавших свою вину важных заговорщиков из числа бывших троцкистов уже отбывали ссылку в Сибири, она и стала главным регионом, где совершались диверсии, а под «военнофашистским государством», по инструкциям которого действовал «параллельный центр», явно подразумевалась Япония.
Судебная «алгебра» использовалась и при обвинениях во вредительстве. Исходным «алгебраическим принципом» этого и других процессов эпохи террора было утверждение, что случайностей не бывает и что события, выглядевшие несчастным стечением обстоятельств, на самом деле результат всеохватывающего заговора. Лорд Чилстон по этому поводу заметил: «Если вспомнить, что, как я уже сообщал, было время, когда аварии на советских железных дорогах случались каждые пять минут, то следует признать, что эта группа, лишь семнадцать членов которой предстали перед судом, была воистину вездесущей»22.