Сталинград
Шрифт:
- Работа тяжёлая, но будешь сытой.
- Я буду стараться!
… Саша органично вошла в небольшую компанию заключённых группировавшихся вокруг завязавшего с криминалом Лёни. Примерно через два месяца на кухне собралась разношёрстная компания. На дворе была глубокая ночь. Работникам пищеблока разрешалось задерживаться на службе. Пользуясь относительной свободой, они не спешили в надоевший барак.
- Раньше на этом месте было болото. – Сказала немка Эльза по совместительству лагерный повар.
-
- В 1934 году сюда пригнали немецких коммунистов, и они от зари до зари работали здесь.
- А ты давно здесь? – спросила Саша.
- Три года, - смутилась Эльза, - но это неважно… Болото осушили, дно устелили костьми.
Шелехова уже знала, что раньше в лагерной администрации и в полиции работали одни «зелёные». Они служили капо, блоковыми, лагершутцами, ошивались на складе и на кухне. Но они проворовались, и их заменили политическими.
- Лёня, кажется, закончил работу… - Эльза посмотрела на другой конец обширной комнаты. – Значит, будем пить чай!
- И нам нужно заканчивать.
Девушки домыли гору посуду, сваленную в обычную чугунную ванну, и присели передохнуть. Между ними сразу установились дружеские отношения, и молодая немецкая коммунистка не брезговала помимо своих основных обязанностей помогать подруге.
- Николай тоже здесь.
Севастопольский моряк Николай Хризантов руководил «красными» и пользовался ночными посиделками на кухне, чтобы передавать товарищам информацию.
- Хризантов договорился с капо второго барака, где жили католические священники, получающие посылки из Рима, чтобы их обеденную баланду передавать в русский барак. – Сообщила миниатюрная немка.
- Наши больные пленные теперь подкормятся…
Русские работали на заводе - разряжали невзорвавшиеся бомбы. Один дошедший до ручки красноармеец недавно взорвал бомбу вместе с собой, капо и апельфюрером.
- Сегодня после бани им дали команду присесть на корточки, и солдат СС толкнул переднего, падая, тот сбил заднего, и так до конца, а потом хохочущие немцы ходили по животам. – Шелехова рассказала подруге свежие новости.
- Это приказал сделать гауптшарфюрер Каншустер.
- Откуда знаешь?
- Он один имеет высшую награду - орден Крови и его все боятся, даже комендант Краузе.
- Только один?
- Да, - шёпотом поведала Эльза, - при его участии был построен лагерь.
- Вот как…
К девушкам подошли Лёня и угловатый Хризантов. Вместе с ними пришёл связанный с подпольем, немец Макс Шустер, который имел связи на воле. Они уселись вокруг стола для разделки овощей и принялись говорить:
- В 6-м блоке, у капо нашли 12 кило сахара, 20 пачек маргарина, несколько десятков булок хлеба и ещё кое-что. – Начал неунывающий Лёня.
- Воровали у своих гады!
Оказалось «зелёные» тырили продукты по приказу штурмбанфюрера
- Мюллер, капо «зелёных», сегодня пришёл ко мне. – Улыбнулся Николай и сказал: – Он собрал своих и дал команду вырезать «красных»... И тут же сам побежал и предупредил нас.
- Ты известил наших?
- Само собой…
- Гад пытается усидеть на двух стульях.
- Попытка переворота не удалась.
Мюллер был главным капо у «зелёных». Он мог говорить на всех языках Европы, даже на датском. Ему было за 60 лет. На воле он ездил по разным городам, доставал ценности и золото.
- Его капо в последнее время распоясались.
- Капо такой же заключённый, но старший в команде. – Сказал мрачный Николай.
– Он не работал, но следил, чтобы все трудились. Вот он и бьёт, кричит, убивает.
Обычно это немцы или голландцы, чехи, поляки, датчане, норвежцы - все, кто сносно говорил по-немецки.
- Если капо превышает меру, - устало сказал Лёня, - ему нужно ночью делать «тёмную».
- Как это? – спросила уставшая Саша.
- Укутать в одеяло и отмутузить. Утром он отправится в лазарет, а там врач Гаха, член подпольной организации, сделает ему «чёрный укол» с бензином.
… Несмотря на непрекращающиеся репрессии, подпольная работа велась постоянно. Пароль всей организации лагеря был такой: «Листья летят против ветра».
Ближе к зиме подполье пополнилось несколькими боевыми единицами. Пришёл состав из Белоруссии и пленные бойцы Красной Армии начали активную подрывную работу. Среди них выделялся высоких и суровый сержант Бабчук.
- Я попал в плен в сорок первом. – Рассказывал он новым друзьям. – Зиму пережил в лагере в открытом поле.
- Как же ты выжил?
- Выкопал себе с товарищем нору, и жили как кролики…
Бабчук помолчал и, собравшись с духом продолжил:
- А месяца через два, уже по весне, заходит конвой из трёх человек, берут меня и ещё одного парня, и повели в лазарет… Положили на лавки, руки снизу привязали. Я думаю: «Бить будут!»
- Это фашисты могут! – вставил Лёня.
- А они финками - раз, звезду во всю спину нарисовали и сняли кожу полностью. Вывели к проходной: «Рус, иди!»
- Вот сволочи!
- Собаки кидаются, немцы вверх из автоматов стреляют - пугают. Мы пошли, думали: «Всё равно сейчас расстреляют». Метров двадцать прошли - солдаты смеются, очереди дают. Пошли дальше. Потом меж собой сказали: «Давай в разные стороны».
- А дальше что?
- Разошлись с ним, стало тихо, и собаки не лают… Пошёл я через лес, кровь со спины течёт ручьём, в глазах темнота. Очнулся недалеко от белорусско-польской границы от козлиного блеяния - это старушка коз пасла.