Сталинград
Шрифт:
Автоматы и винтовки часто засорялись, без чистки они отказывали, становились бесполезными. Немецкие контратаки приходилось отбивать одними гранатами, которых, к счастью, было вдоволь. Дрались сапёрными лопатками, ножами, ломами и зубами. Очень помогала артиллерия с левого берега, которую вызывали по радио, благо, рация была цела.
- Все провода телефонной связи порвало в клочья к чёртовой матери. – Выругался Михаил.
- Поэтому немцы и пользуются только рациями!
В полдень
- До тебя Шелехов я троих отправлял с донесением.
- Никто не вернулся?
- В штабе постоянно требуют, каждый день докладывать об обстановке… - словно извиняясь, сказал комбат. – Будто бы они сами не слышат, какая у нас обстановка!
- Пятьсот метров до штаба дивизии я как-нибудь одолею! – пообещал Григорий и снял с плеча автомат.
Он выбрался из подвала и сперва ползком, как змея, а потом бегом двинулся дальше.
- Сто, двести, триста метров. – Считал он вслух.
Ноги Григория едва двигались от усталости, дыхание вырывалось с хрипом и свистом.
- Останавливаться нельзя…
Те, кто пытались отдыхать, лежали по обеим сторонам улицы, и кровь тонкими чёрными струйками стекала по глинистой дороге, скапливаясь на дне воронок липкими лужицами…
- А зараз нужно переждать!
Начался обстрел. Немцы, очевидно, заметили доступную мишень и ударили из лёгких миномётов удивительно точно.
- Разрывы ближе и ближе. – Отметил Григорий и нырнул в груду камней.
Грохот рвал барабанные перепонки. Разрывы хлопали совсем рядом, кажется, что прямо над головой… Слепая мина ударила в бруствер и, обдав Шелехова комками земли, шлепнулась рядом. Она прокатилась некоторое расстояние по наклонной плоскости и застыла сантиметров в пятидесяти от его носа.
- Вот моя смерть! – спокойно подумал Григорий.
Волосы встали у него дыбом, по спине побежали мерзкие мурашки. Как зачарованный смотрел он на эту красивую игрушку, выкрашенную в ярко-красный и жёлтый цвета, поблёскивающую прозрачным пластмассовым носиком.
- Зараз лопнет!
Секунда, другая… Минута…
- Не разорвалась!.. Редко кому этак везёт!
Григорий как можно дальше отполз от неё и, пригнувшись побежал дальше. Впереди виднелся открытый перекрёсток. Из ямы на углу раздался испуганный голос:
- Беги, беги быстрей браток!.. Здесь простреливается!
Григорий прибавил хода, но сил почти не осталось.
- Старый я стал для таких бросков!
Он сбавил шаг и упал в очередную воронку. Прямо на труп без ног, с красными обрубками вместо колен.
- Волосы длинные и лицо какое-то знакомое… - удивился он.
Сквозь сжатые зубы трупа
- Да ить энто снайперша из соседней роты. – Догадался огорчённый Григорий.
– Та, которая пела в самодеятельности!.. Эх, жалко девку...
Через полчаса он, наконец, вышел на берег Волги, где в высоких песчаных откосах прятались штабные землянки. Григорий передал часовому письменное донесение и присел перекурить.
- Как там? – с дрожью в голосе спросил часовой.
Он с винтовкой за плечами прохаживался перед землянкой.
- Воюем! – ответил уставший Григорий.
- У нас тоже иногда такое начинается! – начал вдохновлённый часовой, видя, что фронтовик не осуждает его сидения в тылу.
- Снаряд такую защиту не прошибёт! – Григорий кивнул на укрытый многоярусным накатом командный пункт полка.
- Сапёры неделю строили! – с неподдельной гордостью откликнулся часовой.
- Хорошо здесь у вас…
В эту минуту из двери землянки высунулся помятый и бледный майор и, зевая, спросил:
- Порученец Кошевого ушёл?
- Здесь он товарищ майор! – услужливо выкрикнул часовой.
- Подойди.
Григорий встал на ноги и повернулся к майору.
- Пойдёшь по берегу, - махнул рукой офицер в сторону огромных нефтяных баков, - найдёшь землянку полковника Звягина.
- Што дальше?
- К нему с левого берега приехал какой-то важный политработник, хочет поговорить с простым бойцом из окопов…
- Ясно.
- Выполняй!
Немного поплутав в нагромождении сваленных на берегу припасов, ящиков и всевозможной техники Григорий нашёл указатель «Хозяйство Звягина». Он открыл сбитую из горбылей дверь и сунулся внутрь. Из землянки вырвались клубы пара, к вечеру сильно подморозило. Синхронно послышалась басовитая начальственная матерщина.
- Куда прёшь рожа?
Григорий успел заглянуть в щель сквозь приоткрытую плащ-палатку, служащую завесой от холодного воздуха, и увидел при свете «коптилки» пьяного генерала, распаренного, в расстёгнутой гимнастёрке.
- Гони всех на хер! – приказал он полнотелому полковнику.
На столе стояла бутыль с водкой, лежала всякая снедь: сало, колбасы, консервы и хлеб. Рядом высились кучки пряников, баранок и банки с мёдом - подарки из Татарии «доблестным и героическим советским воинам, сражающимся на фронте». У стола сидела полуголая и сильно пьяная баба.
- Убирайся к такой-то матери и закрой дверь!!!
– заорал полковник на робкие попытки солдата объяснить, почему он здесь оказался.
Григорий с радостью развернулся и побрёл обратно на передовую.