Сталинские соколы. Возмездие с небес
Шрифт:
24 июня нас переводят в Кросно, прощай Белград, девочки! Началось!
25 июня перелетаем в Замосць, еще ближе к русской границе, где уже три дня идет битва. Опытные летчики участвуют в боях, я сижу на земле, ожидая своего часа.
29 июня нас перебрасывают южнее – в Унгвар. Наконец, начальство решает, что и моей подготовки достаточно, чтобы «насыпать русским свинца».
Унгвар оказывается промежуточным аэродромом. 1 июля нас собрал командир эскадрильи, только что побывавший на совещании у Илефельда.
– Я хочу довести до каждого пилота, что пришло ваше время вступить в дело. Мы с вами, вместе со всеми сорока «Эмилями» Первой группы, включены в состав 4-го авиакорпуса, находящегося в
В этот же день группа перелетела в Румынию на полевой аэродром – забытое богами место среди сарматских курганов и лиманов. Кругом пыль и цыгане, лето скрашивает любую обстановку, но зимой здесь должно быть тоска смертная. Это почти линия фронта, до русского южного порта Одесса рукой подать.
2 июля, утро. Нас вызывают к командиру. По пути шепчемся.
– Как думаешь – толкает меня в бок Отто. – мы атакуем?
Илефельд лично проводит инструктаж.
– Господа, мы действуем под прямым руководством авиационного командования специального назначения и наша цель – поддержать прорыв частей. Наступление из Румынии развивается неактивно, мы форсировали Прут и вышли к Днестру, где и находимся в настоящее время, причем это было сделано еще до нашего появления здесь. В настоящий момент на южном направлении продвижение остановилось. Это не удивительно, по оценкам командования, противник сосредоточил перед фронтом группы армий «Юг» до тысячи боевых самолетов. Как вам известно, основные силы 4-го флота, к коим относимся и мы, поддерживали наступление наземных войск на Лемберг, Тарнополь и другие пограничные крепости к северу от Карпат. Теперь настало время удара по русским армиям севернее нас в направлении на Могилев-Подольский и Жмеринку, с целью обезопасить фланг в Молдавии и помочь румынским союзникам.
Он подошел к карте, висевшей на стене штаба группы.
– Согласно данным воздушной разведки, перед фронтом группы армий «Юг» больше не отмечается масштабных перебросок войск русских, замечены лишь небольшие подразделения – как раз удачный шанс первый раз испытать себя в бою. В 12.15 ваша группа, действуя как штурмовики, атакует войска противника, замеченные на привале на автодороге Кишинев – Бэлци в районе Кишинева. По информации и снимкам разведчика это артиллерийская колонна. Пойдете истребительным звеном из двух пар, подвесив двести килограммов бомб пятидесятого калибра. Обнаружив противника. первая пара берет на себя голову колонны, затем атакует вторая пара, выводя из строя технику русских сзади, в повторной атаке забираете остальных в центре и сразу возвращаетесь на «вокзал», висеть долго над территорией противника не следует. Чтобы вам не отвлекаться на второстепенные задачи и, учитывая большое количество русской авиации на юге, расчищать путь в тот же сектор пойдут еще два звена Ме-109.
Илефельд посмотрел в лицо каждому из нас и кивнул головой.
Пока техники заканчивали последние приготовления к первому боевому вылету звена, мы пошли на ранний обед. Воевать, да и вообще рисковать головой лучше на сытый желудок.
– Как думаешь – не унимался оберфельдфебель Отто. – сегодня все вернуться обратно?
– Думаю – да! – ответил я сухо, стараясь держаться с невозмутимым достоинством, хотя в голове был сумбур и на сердце волнительно.
В 12.00 объявили пятнадцатиминутную готовность, и мы заняли места в кабинах. Механик моего «Эмиля» Хейнц доложил. все в порядке. В 12.10 в наушниках раздался бодрый голос ведущего звена Клаузена.
– «Начальник поезда», всем «пассажирам» запустить «лошадей» и следовать на «перрон» ожидая команды с «Бодо».
Его громкий голос как разряд тока заставил встряхнуться и начать действовать.
Один за другим, мы вырулили на полосу. Как пилот, не имеющий боевого опыта, я стал на старт последним в звене, ведомым второй пары. В 12.15 с командного пункта
Уводимый потоком воздуха и гироскопическим моментом в сторону, словно пытаясь показать вредный нрав и свернуть с полосы, мой «Эмиль» несколько раз вильнув хвостом начал разбег. Погода портилась.
– Повнимательней в «занавеске» – предупредил Илефельд с командного пункта.
У меня был достаточный опыт тренировочных полетов в худших метеоусловиях, сейчас видимость была более полутора километров, а собирающаяся высокая облачность не мешала полету группы на четырехстах метрах.
Звено собралось в боевой порядок и взяло курс на Кишинев. Русская колонна была обнаружена примерно в ста – ста сорока километрах от аэродрома, с учетом маневрирования – это минут двадцать – двадцать пять полета. По дороге, пересекая территорию, контролируемую противником, мы попали под слабый огонь с земли, но не стали отвлекаться на второстепенные цели, выискивая огневые точки. Далее, судя по радиообмену, звенья расчистки обнаружили русские истребители и начали бой. Самолетов противника я не видел, наверное, драка проходила в стороне от линии нашего пути, что и требовалось. Обойдя город стороной, звено вышло на дорогу Кишинев – Бэлци. Почти сразу командир заметил колонну артиллерии на марше подходящую к Кишиневу с севера.
– «Пивные фургоны» справа по курсу, разрешаю «фейерверк» по плану – скомандовал Клаузен и пошел с ведомым на голову колонны.
– «Сенокос» – прокричал кто-то в наушниках.
Заход получался против движения техники. Я несколько отстал от своего первого номера и приготовился к атаке на хвост. В пологом пикировании я попытался прицелиться по колонне, но заход получился неудачным, самолет шел со скольжением, и даже не видя результаты сброса бомб, я понял, что сильно промазал, взрыхлив землю в стороне справа от дороги. Дав полный «газ» и разогнав самолет в нескольких десятках метров от земли, я потянул на эффектную полупетлю. Перевернувшись в верхней точке, произвел вторую атаку, ведя огонь из бортового оружия. И второй заход прошел мимо цели. Выпустив закрылки на один оборот колеса, я старался снизить скорость пикирования, забыв переустановить стабилизатор. Самолет на снижении сильно трясло и прицельного огня не вышло. Я больше беспокоился, чтобы не рухнуть на головы русским, чем попасть в них. Остальные самолеты были результативней. Несколько машин пылало, люди внизу, бросив лошадей и транспорт, разбегались вправо и влево от дороги.
Помня рекомендации Илефельда, Клаузен скомандовал. «конец рабочего дня», берем курс на «садовый забор».
Мы собрались. На обратном пути облачность спустилась, и видимость заметно ухудшилась. Еле различив посадочную площадку, я запросил посадку. В эфире слышались позывные остальных пилотов запрашивающих «Люси-Антон». Вся небольшая группа бомбардировщиков благополучно села. Потери русской колонны требовали уточнения. Группа расчистки вернулась еще раньше, они заявили о двух сбитых русских И—153 и потеряли три своих машины, правда всем летчикам удалось дотянуть до нашей территории и вернуться на базу, но потеря сразу трех самолетов в вынужденных посадках из сорока машин группы – это серьезная неприятность, которую не стоит афишировать на весь мир.
Вечером начался моросящий дождь не характерный для лета. Он идет весь следующий день и вечер. Сами осадки не сильные и поле размокло незначительно, но низкая облачность полностью остановила полеты. Мы бездельничаем, это и тоскливо и радостно одновременно. Прогноз на завтра не ясен.
На следующий день нас разбудили в пять утра. Дождь продолжается, но за ночь он заметно ослаб. Меня и еще нескольких пилотов звена вызвали в штаб эскадрильи до завтрака. Сегодня инструктаж проводит Клаузен. Наши и румыны прорвали оборону русских на Пруте и двигаются в направлении на Яссы. Звено хотят отправить искать, а в случаи обнаружения атаковать поезда в сорока километрах севернее Яссы. Русские подвозят туда своим войскам какое-то снаряжение или технику, затем паровозы идут обратно пустые, оставляя вагоны.