Стальной кулак
Шрифт:
Постепенно напряжение в комнате начало спадать. Военные обступили стол, вникая в детали схемы. Посыпались конкретные технические вопросы.
— А если добавить еще и отдельный канал для разведки? — предложил вдруг Извольский. — Тот же принцип, третий комплект антенн.
Я быстро набросал схему:
— Вполне реально. Вот здесь разместим дополнительное оборудование. Конструкция позволяет.
— И систему наведения истребителей можно включить, — оживился Петров. — Отличная идея!
Через час работы у
— Что ж, товарищи командиры, — подвел я итог. — Предлагаю зафиксировать это решение в техническом задании.
— Согласен, — кивнул Соколовский. — Пожалуй, это действительно оптимальный вариант.
Когда все разошлись, Извольский задержался:
— А ведь красиво вы их помирили, Леонид Иванович. Теперь каждый уверен, что именно его интересы учтены в первую очередь.
Я усмехнулся:
— Главное, что техническое решение действительно всех устраивает. Башня от этого только выиграет.
В холодном рассветном тумане узловая станция казалась призрачной. Длинные составы мерно постукивали колесами по рельсам, маневровый паровоз тихо шипел где-то в глубине путей.
Зотов стоял на перроне, нервно поглядывая на часы. Уже второй день не было вагонов для отправки металлоконструкций.
В станционной конторе начальник станции Трофимов, грузный мужчина с пышными седыми усами, в потертом форменном кителе, раз за разом перебирал бумаги:
— Нет вагонов, товарищ Зотов, хоть режьте меня. Все забито срочными грузами для Магнитки. Сами понимаете, первая пятилетка.
— Константин Петрович, — Зотов присел на краешек обшарпанного стула. — У нас тоже государственное задание. Особой важности. Конструкции уже третий день под открытым небом лежат.
— Знаю-знаю, — Трофимов тяжело вздохнул. — Да только что я могу? Вот, — он протянул телеграмму, — из управления дороги четкое указание: в первую очередь грузы для ударных строек.
В этот момент дверь с шумом распахнулась, впустив клубы морозного воздуха и представителя НКПС Савельева, сухопарого человека в черной шинели с петлицами железнодорожного ведомства.
— Товарищ Трофимов! Что за бардак на станции? Почему маршрутные составы простаивают?
— Так это… — начальник станции замялся. — Сортировка забита, не успеваем…
— А это еще что за металлолом? — Савельев ткнул пальцем в окно, где виднелись аккуратно сложенные секции башни.
— Это не металлолом, товарищ начальник, — твердо сказал Зотов. — Это специальные конструкции для важного государственного объекта.
— Знаю я эти объекты, — поморщился представитель НКПС. — У всех важные. А у меня план перевозок горит.
Зотов молча достал из планшета бумагу с грифом «Совершенно секретно» и подписью
— Что же вы сразу не сказали? — забормотал он. — Надо было предупредить…
Но Зотов его уже не слушал. Он торопливо набирал номер на станционном телефоне:
— Товарищ Извольский? Василий Петрович беспокоит. Тут у нас с транспортом проблема… Да, именно так. Сможете помочь с военными платформами?
Через полчаса на станцию прибыл военный эшелон. Десяток крытых платформ под охраной красноармейцев.
— Ну вот, совсем другое дело, — удовлетворенно произнес Зотов, наблюдая, как бригада грузчиков споро перемещает секции башни на платформы. — К вечеру все будет на месте.
Савельев, наблюдавший за погрузкой, тихо спросил у Трофимова:
— А что это за объект такой секретный?
— Не нашего ума дело, товарищ начальник, — философски ответил тот, разглаживая пышные усы. — Раз военные заинтересовались, значит, так надо.
К ночи эшелон ушел на строительную площадку. А утром на стол Краснову лег короткий рапорт: «Транспортная проблема решена. Груз отправлен по назначению. Зотов».
В деревню Переярово я приехал к полудню. Осенняя распутица превратила дорогу в сплошное месиво, «Полет-Д» то и дело буксовал в глубоких колеях.
Председатель сельсовета Кузьма Степанович Лапшин ждал меня в небольшом бревенчатом доме с выцветшей вывеской «Сельский Совет». Высокий жилистый мужик лет пятидесяти, с окладистой русой бородой, он встретил меня настороженно.
— Вот что, товарищ начальник, — начал он без предисловий, как только мы устроились за обшарпанным столом. — Народ у нас волнуется. Башню эту вашу строите, а толку нам какой?
— А в чем конкретно проблема, Кузьма Степанович?
— Да во всем! — он сердито постучал пальцем по столу. — Дорогу разбили вконец — ни пройти, ни проехать. Лес валите для стройки. Как раз там, где наши бабы по грибы-ягоды ходили. Да еще и слухи разные ходят…
— Какие слухи? — насторожился я.
— Да разное болтают. Будто башня эта вашу вредные лучи испускает. Скотина, мол, болеть будет, урожай пропадет.
В этот момент дверь распахнулась, и в комнату ввалилось несколько крестьян. Я узнал кузнеца Прохора Симакова — могучего бородача в прожженном фартуке, и Тимофея Гурьянова — сухонького старика с цепким взглядом.
— Вот, — Лапшин кивнул на вошедших. — Сами послушайте, что народ говорит.
— Работы нет! — сразу начал Симаков. — На стройку своих привезли, а нам что делать?
— И платят им втрое против нашего, — поддержал Гурьянов. — Несправедливо это.
Я внимательно посмотрел на крестьян. Крепкие мужики, привыкшие к тяжелому труду. А у меня как раз не хватает рабочих рук.