Старины и сказки в записях О. Э. Озаровской
Шрифт:
Махонька запела в ответ:
Меня батюшко насеял, Меня мати родила, Меня поп к(ы)стил, Окулиной їмё дал.Скоморох:
Девушка, Окулинушка! Не пойдешь-ле, девушка, Взамуж за меня?Махонька:
Есь-ле козаченько, дом-от свой? Есь-ле,Скоморох:
У миня дом-от в чистом поли, В чистом поли, под березой, Ты со мною, я с тобою, С Окулиной, с молодою!Махонька:
Есь-ле, козаченько, конь-от свой? Есь-ле, молоденькой, конь-от свой?Скоморох:
У миня конь-от в чистом поли, Чистом поли, за Дунаем, Мы пойдем с тобой поймаем, Ты со мною, я с тобою С Окулиной с молодою!Махонька:
Есь-ле, козаченько, постель-от свой? Есь-ле, молоденькой, постель-от свой?Скоморох:
Шиленишша под бочишша, Епанчишша в зголовишша Ты со мною, я с тобою С Окулиной, с молодою!Вместе:
Почали девицу комарики кусать, Почала девица козаченька ругать.Скоморох:
Я козак не дурак,Повалившись и прижимая Махоньку
Не охвочь работать, Я охвочи подле бочи, Ты со мною, я с тобою, С Окулиной с молодою!Пенье закончилось под громкий смех. Атмосфера разрядилась. Никто уж не кричал: «Жонка! Мужик!», и Скоморох мог спокойно рассказать свою следующую сказку.
20. Золоченые лбы
На веках невкотором осударсьве царь да ише другой мужиченко исполу промышляли. И поначалу все было добрым порядком. Вместях по рыболовным становищам болтаются, где кака питва идет, тут уж они первым бесом.
Царь за рюмку, мужик за стокан. Мужиченко на їмя звали Капитон. Он и на квартире стоял от царя рядом.
Осенью домой с моря воротяцца, и сейчас царь по гостям с визитами заходит, по главным начальникам. Этот Капитонко и повадился с царем ходить. Его величию и не по нраву стало. Конешно, это не принято. Оногды амператора созвали ко главному сенатору на панкет. Большой стол идет: питье, еда, фрелины песни играют. Осударь в большом углу красуется. В одной ручки у его четвертна, другой рукой фрелину зачалил. Корона съехала на ухо, мундер снят, сидит в одном жилету. Рад и тому, бажоной, што приятеля нету. Вот пир к концу заприходил. Царицы Аграфены пуще всех в голову вином
Сенаторы, которы потрезве, смеются:
— Хы-хы! При муже хахаля припеват. Вот до чего, и то ничего.
И вдруг это веселье нарушилось. Капитонко в залу ворв а лса, всех лакеев распехал, увидал, што царица Аграфена утушкой ходит, сейчас подлетел, ногами шаркнул и заходил круг ей вприсядку, с прискоком, с присвистом. Песню припеват:
Равзе нищие не пляшут? Равзе песен не поют? Равзе по миру не ходят? Равзе им не подают?А у самого колошишки на босу ногу, у пинжачонка рукав оторван, корманы вывернуты. Под левым глазом синяк. И весь Капитон пьяне вина. Царь немножко-то соображает. Как стукнет по столу да как рявкнет:
— Вон, пьяна харя! Убрать его!
Капитонко царя услыхал, обрадовался, здороваться лезет, целоваться:
— На, хрен с тобой, ты вото где? А я с ног сбился, тебя по трактирам, по пивным искавши.
Придворны гости захикали, заощерялись… Это царю неприлично:
— Кисла ты шерсь, ну, куда ты мостиссе?! Кака я те пьянице пара? Поди выспись.
Капитонку это не обидно-ли?
— Не ты, тиран, напоїл! Не тебя, вампира, и слушаю! Возьму батог потяжеле, всех разбросаю, кого не залюблю!
Брани, дак хоть потолоком полезай. Царь с Капитоном драцца снялись. Одежонку прирвали, корону под камод закатили. Дале полиция їх розняла, протокол составили.
С той поры Капитона да амператора и совет не забрал. И дружба врозь. Мужиченко где царя не увидат, все стращат:
— Погоди, навернессе ты на меня. Тоhда увидам которой которого наиграт.
Судятся они друг со другом из-за кажного пустяка. Доносят один на другого. Чуть у царя двор не убрали или помойну яму закастили, мужиченко сейчас ко квартальному с ябедой.
Вот раз царь стоїт у окна и видит: Капитонко крадется по своему двору (он рядом жил) и часы серебрены в дрова прятат. Уж, верно, крадены.
Царь обрадовался.
— Ладно, зазуба! Я тебе напряду на кривое-то веретено.
Сейчас в милицию записку, у мужика часы нашли и самого в кутузку. Он с недельку отсидел, домой воротился. И даже супу не идет хлебать, все думат, на царя сердце несет. Вот и придумал:
У царя семья така глупа была: и жена, и дочка, и маменька. Цельной день по окнам пялятся, кивают, кавалерам мигают, машут. Царь их никуда без себя не спускат в гости. Запоезжат, на войну-ли, на промысел, сейчас всех в верхной этаж созбират и на замок закроет.
А вокурат тот год, как промежь царем да Капитонком остуда пала, в царсве свекла не родилась и сахару не стало. Капитонко и придумал. Он в короб сору навалил, сверху сахаром посыпал да мимо царской дворец и лезет, пыхтит, тяжело несет… Царские маньки да ваньки выскочили.