Старое кладбище
Шрифт:
Но однажды случилось вот что. Колдун послал меня в ближайшее село к пасечнику за свечным воском. Я нашел нужный дом и когда отпирал калитку, навстречу мне выбежала женщина. Лицо у нее было такое, словно она увидела призрак. Неопрятная, оплывшая, седые волосы выбились из-под выцветшей косынки, глаза водянистые и запавшие, как у человека, который много плачет. Она застыла на месте и словно выдохнула мне в лицо: «Егорка?.. Егорка!» Я понял, что вижу мать. Я был удивлен и смущен – всё произошло слишком быстро. Она попыталась броситься мне на шею, но я инстинктивно выставил ладони вперед – наткнувшись на них, она едва не упала. Но я не хотел, чтобы эта женщина прикасалась ко мне, не хотел
Я что-то промямлил, повернулся и ушел – убежал почти, а она что-то кричала мне вслед. Пришлось отсидеться в роще, пока она не уйдет. Еще три года назад я бы все отдал за этот момент, а теперь – прошлое казалось таким далеким, как будто бы вообще принадлежало другому, незнакомому человеку. Наверное, мать решила, что я обиделся за то, что она, по сути, продала меня, зная, что вряд ли в лесной чаще меня ждут комфорт и счастье. Единственное, о чем я впоследствии жалел, что не спросил о том, как там Петя, жив ли, здоров ли?
Прощание с Колдуном было скомканным – он не верил в разные сорта «никогда», жизнь воспринимал бесконечным потоком воплощений, он легко отпускал и людей, и воспоминания, и чувства. Мне, конечно, было немного грустно, но я старался подражать Колдуну – имитировать его спокойствие и бесстрастность.
Колдун говорил мне, что имитация – один из верных рецептов обладания. Если тебе хочется обрести какое-то качество – стать смелым, или уверенным в себе, или пусть даже просто смешливым и легким, – тебе надо просто имитировать, подражать. И через какое-то время твое тело примет новую маску как свою часть. Ты отвоюешь желаемое, как полководец-стратег берет города.
Колдун дал мне с собой немного денег, которых хватило бы на то, чтобы доехать до города, снять на неделю крошечную квартирку на окраине и купить одежду, в которой я ничем не выделялся бы из толпы. Он прекрасно знал, что я не пропаду – мой дар был дороже любых богатств на свете и при желании легко обращался в монеты.
Уже на вокзале я решил, что отправлюсь в Москву.
Я никогда не был в таком огромном городе, никогда не видел столько людей и даже представить себе не мог, что какофония звуков, ароматов, обрывки чужой энергетики могут быть настолько мощными. Четырьмя годами ранее я был бы потерян и раздавлен – стоял бы на перроне и хлопал ресницами, стесняясь спросить дорогу к метро, как тысячи других искателей счастья, приезжающих каждый день. Но после жизни с Колдуном я прекрасно умел абстрагироваться от собственных чувств, как будто бы внутренне сделать шаг назад, разделив свою личность на Наблюдающего и Действующего. И держался спокойно – как будто бы был в этом городе уже сотню раз.
Выглядел я, конечно, странновато: обросший бородой мрачный парень в пропахшей костром и лесом телогрейке. Но Колдун ясно дал мне понять, что не так важны любые внешние атрибуты, как внутренняя уверенность в том, что все, на что могут распространиться твои намерения, принадлежит тебе по праву. Поэтому я отправился в первый попавшийся приличный магазин, и никто из продавщиц даже не покосился неприязненно, когда, сбросив с плеча грязноватую сумку, я попросил принести мне хорошую одежду.
Держался я с небрежностью человека, который при желании может себе позволить купить весь этот магазин, и моя уверенность передалась им – девушки заметались вокруг меня, стараясь угодить. Было их две, и краешком сознания я отметил, что обе – прехорошенькие. Честно говоря, никогда раньше я не сталкивался с такой вылизанной, холеной красотой – у девчонок лица были как у мраморных статуй, гладкие, нежные. Обе подобно экзотическим птицам балансировали на высоченных тоненьких каблуках, и ноги
Но я не торопился. Слишком долго жил в глуши, чтобы набрасываться на фастфуд.
Я приобрел черные джинсы и черную водолазку, потом зашел в парикмахерскую, где мне сбрили бороду и модно подстригли, затем купил газету объявлений и таксофонную карточку и быстро договорился о квартире. Конечно, выбрал ту, что выходила окнами на лес, в Измайлово.
Измайловский парк, конечно, трудно было назвать полноценным лесом после тех краев, к которым я привык, но это было все же намного лучше нагромождения пыльных домов и многолюдных улиц.
Возле моего нового жилища был небольшой рынок, где я купил ужин – моченые яблоки и тыквенные семечки.
Когда я просматривал газету объявлений в поисках квартиры, заметил, что целая рубрика была отведена рекламе колдовских услуг. Это меня умилило и позабавило. Просто настоящий цирк уродов – тут были карточные гадалки (все почему-то женщины под пятьдесят с несчастными оплывшими лицами, жирно подведенными глазами и фальшивыми пафосными именами типа «Клеопатра» и «Аделаида», даже «Афродита»), и хироманты, и даже якобы контактёры с космическим разумом. Все предлагали одно и то же – решить любые проблемы за умеренную плату, возле каждого объявления стояло трогательное: «Гарантия 100 %».
И пусть сам я также собирался «решать любые проблемы за умеренную плату», реклама подобного рода мне была не нужна.
Колдун объяснил мне – всё дело в том, что почти никто из смертных не способен делать свою работу хорошо. А это и есть простой и очевидный секрет успеха – просто делай свою работу лучше других, что не так уж и сложно в мире людей. Большинство из них выбрали путь не по зову сердца и вынуждены годами мириться с тем, что большая часть жизни утекает как песок сквозь пальцы не пойми на что – и вот делят они этот песок на две неравные горсточки: «работа» и «жизнь». Другие не способны к длинной дистанции – вдохновение, дерзость или страсть к конкуренции позволяют им сделать короткий рывок, но за этим обычно следуют месяцы апатии, скрашиваемые послевкусием победы.
Те же, которые пашут в марафонском ритме, напротив, часто закрыты от полета и вдохновения, они способны качественно выполнять указания других, но никогда не позволят себе дерзости инициативы. Самое печальное, что всё это считается нормой среди рассчитаться на «первый-второй», земных тягловых лошадок и талантливых раздолбаев – тогда как при определенном уровне контроля каждый из них может стать лучшей версией себя самого, в любой момент. Просто хорошо делать свою работу годами – спокойно, методично, без истерических порывов, спадов и плато, медленно идти в гору, как альпинист карабкается на ледник, – казалось бы, что может быть проще, но почти ни у кого не хватает на это внутренних сил.
Если бы дать мне волю, в школах я бы обучал детей не азам элементарных законов физики и теоремам, которые они забудут, получив аттестат, а навыку здорового расслабленного контроля над самим собой. Если твое сознание укреплено, если ты понимаешь, где рождаются твои чувства и из каких глубин приходят к тебе сны, если ты умеешь жить со своими слабостями и относиться к себе самому, как любящий и строгий отец относится к своему ребенку, то нет в мире области, которая не могла бы быть тобой покорена. В противном случае любые пласты набранной информации, любой интеллектуальный ресурс могут быть разбитыми в щепки о твою лень или хандру, которые тебя научили воспринимать особенностями, а не слабостями.