Старосветские убийцы
Шрифт:
— Где ж телега? — Все засобирались обратно в усадьбу, а Киросирову не хотелось одному дожидаться, пока заберут тело.
— А вон кто-то едет, — показал на новое облако пыли Роос.
— Усадьба же в другой стороне! — удивился генерал.
— Я перепутал, — повинился Роос. Но тут же его лицо расцвело. В подъезжавшей бричке сидела Суховская.
— Здравствуйте, — поприветствовала она всех. — Я не опоздала?
— Куда? — не понял урядник.
— Как куда? — удивилась Ольга Митрофановна. —
Все и забыли про нее!
— Или уже подстрелили кого без меня? — Суховская не могла разглядеть, что именно лежало в кустах. — Там зайчик?
— Зайчик, — согласился Терлецкий, — по имени Анджей Шулявский.
— А зачем он там лежит? — удивилась Суховская.
— Как вы правильно заметили, его подстрелили. — И принесла же нелегкая эту дуру. Вон как вырядилась!
Суховская опоздала потому, что велела потуже затянуть платье, с чем прислуга провозилась часа три. Зато теперь ее многочисленные жировые складки живописно ниспадали, подчеркнутые материей.
— Ах, какая трагедия! Насмерть?
— Да, Ольга Митрофановна, насмерть! Убили его поутру, а кто, не знаем! — Терлецкому хотелось прекратить балаган побыстрей.
— Убили! Ужас! А где князь с княгиней?
— Князя тоже убили — отравили в собственной спальне вместе с Настей, а княгиня пропала.
— И что? Никто в округе еще не знает? — глаза Суховской загорелись.
— Наверное, никто, — пожал плечами Терлецкий.
— Тогда не буду мешать. Антипка, трогай! — Вмиг Суховской и след простыл.
— Какая женщина! — вновь восхитился Роос.
— Вам нравится? — Генерал не был поклонником крупных форм.
— Просто идеал. Но не везде это понимают, — заметил этнограф.
— Да уж, — подтвердил Павел Павлович.
— Моя индейская жена могла остаться в старых девах. Никто не желал ее брать замуж. Мунси ценят худеньких, юрких женщин — они быстро бегают, что важно для охоты. А моя бедняжка и ходила-то с трудом, и очень переживала свое, как ей казалось, уродство.
— А в Аравии тоже любят худеньких? — спросил Веригин.
— Нет, там понимают толк в женской красоте. Девочкам с детства не дают много двигаться и специально откармливают. Моя тамошняя супруга была просто совершенством.
Все побрели обратно по пыльной дороге; Киросиров остался один. Бедняга забрался в беседку и уныло провожал глазами уходящих.
— А зубы тяжело вырывать? — осведомился у Тоннера Глазьев.
— Главное — иметь чутье. Если понимаешь, в какую сторону рвать — выскочит сам, как у купчихи. Если нет — и с тебя семь потов сойдет, и пациенту челюсть разворотишь.
— Хорошая работенка, — мечтательно протянул Антон Альбертович. — Чик — и пять рублей в кармане. Сотня пациентов в день — и жить можно припеваючи! Научите?
— Глазьев,
— Все. Молчу, молчу!
Глава четырнадцатая
— Все потому, что за стол тринадцать человек село. — Генерал, отведав бульона, решил поделиться своими соображениями.
— Как тринадцать?! Когда?! — воскликнул Рухнов.
— Вечером, в трофейной, чай пить! Сами посчитайте: мы — восемь путников, задержанных из-за пожара на мосту, Северский, Антон Альбертыч, Киросиров, Митя и вы, Михаил Ильич! — Генерал победно осмотрел обедающих.
— Что из того? — спросил Роос.
— Как? Примету не знаете? Ни в коем случае тринадцать за столом сидеть не должны! Один из них обязательно в течение года умрет! У нас и дня не прошло, а двоих уже нет.
— Это факт научный? — Роос перестал кушать и достал свой блокнот.
— Общеизвестный, мильон раз подтвержденный. — Веригин говорил столь убедительно, что этнограф принялся записывать.
— Скорее местное суеверие. — Настроение у Тоннера было ужасное. Перед обедом он вместе с Митей и Глазьевым зашел к старой княгине. Услышав про смерть сына, старуха попыталась привстать с кресла. Заплетающимся языком спросила:
— А Митенька жив? — словно племянник не стоял перед нею, и, не дождавшись ответа, рухнула в беспамятстве. Нашатырь не помог — княгиня захрипела, лицо ее налилось кровью. Доктора стали готовить кровопускание, но опоздали. Левая рука старушки, как плеть, повисла вдоль туловища. Апоплексический удар!
— Почему вы, доктора, вековую мудрость отвергаете? Все по немецким книжкам русскую душу лечить пытаетесь! — Веригин повернулся к Илье Андреевичу: — Зря, зря вы в приметы не верите. Почему в шахматы вчера проиграли, знаете?
— Митя ловушку подстроил, весьма хитроумную.
— Нет, милый мой, потому что спиной к луне сели!
— Ну, знаете ли… — не нашелся Тоннер.
— Я-то знаю. А вам скептицизм дорого обойдется, — посочувствовал Веригин
— А где Тучин? — В столовую вошел Киросиров. Телегу у беседки пришлось ждать долго.
— Спит. Я генеральского денщика у комнаты поставил, чтобы приятель, — Терлецкий кивнул на Угарова, — предупредить не смог.
— Очень разумно, — похвалил урядник. — Пора Тучину допрос учинить!
— Да, наворотил «Великий князь» дел. Сходи, Гришка, прикажи денщику привести его сюда! — распорядился Веригин.
— Кто это — Великий князь? — не понял Киросиров.
Пока лакей ходил за Тучиным, генерал рассказал историю своего знакомства с молодыми людьми.
Раздраженный Тучин явился в халате и накинулся на генерала: