Старый, но крепкий 2

Крынов Макс

— Не совсем. То есть — да, но… Мне нужна ваша помощь, мастер Линь, — сознался я.

Старик отступил в сторону.

— Что же, входи.

Шторы в комнате были задернуты, и из-за них не проникало ни одного лучика. Единственным источником света в аскетичной комнате служила свеча на столе.

В комнате оказалось достаточно темно. Нет — в комнате царила настоящая тьма. Густая, вязкая, похожая на чернила, она клубилась под кроватью, ползла по углам. И ощущалась не столько зрением, сколько чувством духовных энергий. Она не желала причинить мне

вред, она не была плохой или хорошей, но она была… подавляющей, скажем так. Я ощущал похожее на горе, где было полно ледяной Ци.

От необычных ощущений на секунду перехватило дыхание.

Обнаружен всплеск Ци тьмы!

Рекомендуется медитация для поглощения энергии!

Интересно, а можно кроме льда открыть для себя еще и тьму? И не случится ли какого-нибудь конфликта энергий?

Прежде, чем я додумался до чего-либо, старик дошел до окна и распахнул шторы. Свет пасмурного дня наполнил комнату и тьма исчезла, а вместе с тем пропало и присутствие чуждой силы.

Мастер Линь сел в кресло и жестом указал на стул напротив. Только я не сел — стоял посреди комнаты, потому что мне предстояло просить и вымаливать помощи, снова рассказывать о беде, с которой сам не в силах справиться. О беде, которая уже послужила мне уроком и показала, как малo расстояние между верой в себя, безосновательной самоуверенностью и абсолютной беспомощностью.

— Ну, рассказывай, с чем тебе нужна помощь.

— Как вы наверняка слышали, в школе Небесного Гнева недавно случилось происшествие.

Мастер Линь сухо хохотнул:

— Ты так это называешь? Они конкретно облажались, не бойся называть вещи своими именами.

— Да. Так вот, моя мать страдает от пепельной лихорадки. Я не знаю, насколько ценен мой дар, но я готов… готов на все ради матери. Если вы поможете мне спасти её, я вступлю в секту Тьмы. Я сделаю всё, что потребуется, если вы ее спасете.

Вопреки моим опасениям, старик не рассмеялся и не сказал, что ледяной дар стоит пяти минут на беседу со мной, но не стоит того, чтобы утруждаться больше. Он смотрел на меня оценивающе и серьезно.

— Значит, твоя мать была там в ту ночь?

— И я тоже. Но я смог себя уберечь, а её…

— Понимаю, — Линь тяжело вздохнул. — Ещё одна жертва глупых экспериментов этих глупых практиков… Итак, тебе нужно спасти мать, верно?

— Да.

— Я сказал, что буду ждать тебя в харчевне Блума, но оттуда выселили постояльцев. Ты проявил смекалку и нашёл меня здесь — похвально. Однако, вместо того чтобы ухватиться за данный тебе шанс, ты ставишь условия. Я могу это сделать, но я ничего тебе не должен.

Резонное замечание.

— Я шел не диктовать условия, а просить милости. Мне правда нужно, чтобы вы ее спасли.

Гордость осталась где-то позади ещё в тот момент, когда я впервые понял, что не могу спасти мать своими силами. Я без колебаний опустился на колени перед

стариком и коснулся лбом пола.

Я не любил подобные жесты покорности. Ритуальные поклоны всегда казались мне чем-то чуждым и унизительным, но сейчас унижение осталось где-то за пределами комнаты. Я готов на многое: просить брата, позволить себя избивать ростовщикам или даже отрубить палец — лишь бы спасти мать.

— Прошу вас.

Старик молчал не дольше пары секунд.

— Встань, Китт, — заговорил Линь тихо, но его голос пробрал до самой глубины души. — Я не просил тебя опускаться на колени. Надеюсь, когда ты достигнешь высот в нашей секте, у тебя не останется осадка от этого момента.

Я поднялся на ноги и посмотрел ему в глаза. В них не было насмешки или горделивости — обычный изучающий взгляд.

— Я договорюсь с целителем, чтобы он лечил твою мать, — продолжил старик. — Точнее, договоришься с ним ты. А я возьму тебя с собой в секту, где ты пройдешь вступительное испытание и станешь одним из нас.

Он встал с кресла, дошел до стоящего у кровати сундука и, достал из вещей золотую монету с вычурным иероглифом.

— Это твой пропуск к нему. Не говори ему, от кого ты пришёл — он сам все поймёт. Этот человек самоучка: едва затягивает открытые раны, но сейчас даже такие целители наперечёт. Он будет вымотан до предела, но твою мать вылечит.

— Когда можно к нему обратиться? — спросил я хрипло, принимая монету.

— Если я правильно понимаю твою ситуацию, обратиться нужно как можно быстрее. Он живет в двухэтажном каменном доме на окраине города, рядом с заброшенной мельницей. Знаешь, где это?

— Да.

— Просто покажи монету и опиши, что тебе нужно. Как разберёшься с этой бедой, найди меня здесь. Или я найду тебя.

— Спасибо.

Старик кивнул.

Я вышел из харчевни и понесся по улицам. Мимо мелькали лавки, прохожие шарахались в стороны, а я бежал и бежал.

Найти нужный дом получилось безо всяких ориентиров, вот только жаждал пообщаться к целителю не я один: на месте меня встретила внушительная толпа. Люди теснились плечом к плечу, заполнив почти всю улицу перед домом. Многие из них тяжело дышали, кашляли и стонали; кто-то сидел прямо на земле, держась за голову или живот. Лица собравшихся выглядели серыми и осунувшимися. Взахлеб плакал ребенок, какая-то женщина молилась вполголоса. Болезнь витала в воздухе, я на всякий случай окутался пленкой ледяной защиты и постарался пореже дышать.

И потопал вперед. Протискиваясь между больных людей, бесцеремонно расталкивая тех, кто не желал сторониться, я пробивался к дому.

Мельком заметил знакомые лица: у самого входа в дом целителя стоял купец. Его лицо было таким же серым и измученным, как у остальных, но я сразу узнал этого человека, чей охранник как-то забил кнутом девочку на площади. Этот же купец вместе с Роем выступил против целителя Рика и его людей.

Охранник, кстати, находился здесь же: согнутый пополам от кашля, с испариной на лбу.