Статьи разных лет
Шрифт:
В юношеском сочинении «Размышления юноши при выборе профессии», кончая гимназию, он писал, что смысл жизни – «работать для человечества». Не пройдет и десяти лет, как этот абстрактно-гуманистический порыв юноши конкретизируется совершенно определенным образом: целью его жизни станет борьба за освобождение рабочего класса. Во время революции 1848 – 1849 годов он будет издавать в Кёльне знаменитую «Новую Рейнскую газету» – этот, по словам Ленина, «лучший, непревзойденный орган революционного пролетариата». В последнем, красном номере газеты редакция обратится к кёльнским рабочим с прощальными словами: «Редакторы „Новой Рейнской газеты“, прощаясь с вами, благодарят вас за выраженное им участие. Их последним
Вы помните, на вопрос «Ваша отличительная черта» Маркс отвечал: «Единство цели». Он был поразительно разносторонне одарен и в своей деятельности поистине энциклопедически универсален. Его работы в области гуманитарных наук – философии, истории, политической экономии – совершили подлинную революцию. Но он прекрасно знал и многие естественные науки – физику, химию, биологию, астрономию, геологию, анатомию и физиологию, а также историю и теорию техники. После его смерти остались обширные – около тысячи страниц – математические рукописи. Он начал с ученических упражнений в области алгебры и высшей математики, а кончил самостоятельными работами, в которых ставил своей целью дать диалектическое обоснование дифференциального исчисления. Он был великим знатоком мировой художественной литературы. Гёте, Гейне, Шекспира, Бальзака он знал чуть ли не наизусть, а в молодости сам пробовал писать и стихи, и новеллы, драмы и даже роман. Он любил повторять: «Иностранный язык – это оружие в жизненной борьбе», – и на протяжении всей своей жизни он совершенствовал и оттачивал это свое оружие. Его основные произведения – такие, как «Манифест Коммунистической партии» и четырехтомный «Капитал», – написаны, естественно, на родном немецком языке. Но когда ему понадобилось выступить против Прудона, он написал «Нищету философии» на чистейшем французском языке. Когда он вынужден был переселиться в Англию и начал многолетнее сотрудничество в одной прогрессивной американской газете, то статьи для нее он уже писал на английском языке. Он любил перечитывать Эсхила по-древнегречески, «Божественную комедию» Данте – по-итальянски, «Дон Кихота» Сервантеса – по-испански. В пятьдесят лет, когда для раздела о земельной ренте в III томе «Капитала» ему потребовалось использовать русские материалы, он начал изучать русский язык и через полгода мог уже читать не только русскую экономическую, но и художественную литературу.
Таков был этот гениальный энциклопедист XIX века. И сверх того он был великим организатором, тактиком и стратегом борющегося пролетариата.
Но вся эта невероятно разносторонняя деятельность сводилась в конечном счете к одному фокусу, она имела одну единую цель, и этой целью и счастьем всей его жизни была борьба за освобождение рабочего класса.
«Ваша отличительная черта?» – «Единство цели».
«Ваше представление о счастье?» – «Борьба!»
Борьба за освобождение рабочего класса. И все-таки – по свидетельству Поля Лафарга – «„работать для человечества“ было одним из его любимых выражений» («Воспоминания…», стр. 62).
И находятся же «критики», которые смеют противопоставлять созданное им учение и гуманизм!
Ведь глубочайшим гуманизмом пронизаны каждое его произведение, десятки томов его литературного наследия, вся созданная им теория от начала и до конца, вся его практическая деятельность.
Но мы несколько отвлеклись.
Его человечность проявлялась не только в великом деле его жизни, но и в его отношении к окружавшим его людям, в его отношении к семье, к друзьям и товарищам – к его непосредственному человеческому окружению. Она проявлялась и в его дружбе и в его любви.
Это был человек на редкость целостный и в теории и просто в жизни. Он был гуманист в высшем смысле этого слова. Именно поэтому он так много сделал не только для пролетариата, но и для всех трудящихся людей (а нетрудящийся уже перестает быть подлинно человеком, ведь недаром труд создал человека), для всего человечества.
О дружбе Маркса
В течение многих лет после смерти Маркса наследники хранили в тайне его интимные письма. Подавляющая часть подобных документов стала известна лишь десятилетия спустя, и многие из них – лишь в самые последние годы. А ведь они проливают новый свет не только на взаимоотношения Маркса и Женни, но и на его жизненные воззрения.
Почти все письменные свидетельства, приводимые далее, были опубликованы за последние 35 лет, тогда как после смерти Маркса минуло уже 85 лет – на полвека больше.
Итак, предоставим слово самому Марксу. Рассмотрим специально хотя бы три-четыре документа из его рукописного наследства.
В 1932 году была впервые полностью опубликована работа Маркса «Экономическо-философские рукописи 1844 года». Это очень трудное для понимания, но поистине гениальное произведение молодого Маркса. Оно относится к начальному этапу того революционного переворота, который совершил Маркс в области философии, и представляет собой первую попытку дать всестороннее научное обоснование коммунистического мировоззрения. Здесь в самых общих чертах намечаются уже контуры всех трех составных частей будущей марксистской теории.
Но нас интересует сейчас не общее содержание этой замечательной рукописи и не центральная ее проблема, сложнейшая проблема отчуждения – предмет ожесточенных дискуссий последних лет, – а всего лишь несколько строк в ней, написанных летом, по всей вероятности, в августе 1844 года. Это, пожалуй, первое прямое высказывание Маркса о любви вообще. Вот эти строки:
«Если ты любишь, не вызывая взаимности, – пишет Маркс, – т.е. если твоя любовь как любовь не порождает ответной любви, если ты своим жизненным проявлением в качестве любящего человека не делаешь себя человеком любимым, то твоя любовь бессильна, и она – несчастье» («Из ранних произведений». М., 1956, стр. 620).
Простой смысл этих строк: любовь должна быть взаимной; если она не вызывает взаимности, не порождает ответной любви, то такая любовь бессильна, и она – несчастье.
Так должно быть, и это будет нормой будущего, подлинно человеческого общества. Но это не является нормой общества, в котором господствуют частная собственность и деньги, – в особенности буржуазного общества.
На примерах, взятых у Гёте («Фауст») и Шекспира («Тимон Афинский»), Маркс показывает, как извращаются в этом обществе отношения между людьми, в том числе и отношения между мужчиной и женщиной. Свойства денег становятся здесь свойствами самого человека, который ими обладает. «Я уродлив, но я могу купить себе красивейшую женщину. Значит, я не уродлив, ибо действие уродства, его отпугивающая сила, сводится на нет деньгами». «Они превращают верность в измену, любовь в ненависть, ненависть в любовь, добродетель в порок, порок в добродетель, раба в господина, господина в раба, глупость в ум, ум в глупость». «Деньги осуществляют братание невозможностей; они принуждают к поцелую то, что противоречит друг другу».
Существующему буржуазному обществу Маркс противопоставляет будущее, подлинно человеческое общество, извращенным отношениям между людьми – отношения подлинно человеческие: «Предположи теперь, – пишет он, – человека как человека и его отношение к миру как человеческое отношение: в таком случае ты сможешь любовь обменивать только на любовь, доверие только на доверие и т.д.». И только при этой предпосылке, то есть только в условиях такого действительно человеческого общества, взаимная любовь станет нормальной формой проявления любви.