Ставка на выбывание
Шрифт:
— Я представляю. — Мягкими точными движениями начал выстраивать первый ряд карточного домика.
— Представляет он… Откуда тебе знать? — зло усмехнулась, а он двинул к ней бокал с коньяком. Она схватила его и сразу отпила несколько мелких глотков.
Понизив голос, Бажин медленно заговорил:
— Сначала все тебе казалось чьей-то злой шуткой… — приостанавливался, когда ставил две карты вместе, — неудачным розыгрышем… ты вообще не верила, что все это происходит с тобой. Разве ты можешь в такое вляпаться? Потом тебя накрыл шок… пришло осознание реальности происходящего.
Слезы у Машки сами полились, как будто их растопил коньяк. Или Виталькины слова. Бессильная злость… Все правильно… Говорят, злость сил прибавляет, а у нее сил не было, все из рук валилось, и сжато было внутри тугой пружиной — от ощущения своей полной беспомощности.
— Но самое страшное… — продолжил Виталий, — это бессилие… которое рвет тебя на куски… за то, что гробят твою жизнь… просто потому… что кто-то так захотел. Просто кто-то так решил за тебя… — мягко говорил он, глядя на свои руки, а Машку почему-то от его слов затрясла лихорадка, — … а ты ничего не можешь с этим поделать… потом отчаяние… которое ставит тебя на колени… отупение… покорность… когда ты делаешь все, что от тебя хотят… или готов сделать…
Маша снова глотнула спиртное. То ли глоток оказался слишком большим, но на этот раз коньяк не прошел легко, а обжег, с трудом прокатившись внутрь; все съеденное и выпитое тошнотворно встало у самого горла.
Скривившись, Мария вытерла ладонью влажные губы.
— Давай, Маня, скажи, что это я во всем виноват. Скажи, Бажин, сука ты такая, это все из-за тебя. Давай поругаемся.
— Отстань. — Отвернулась и начала плакать сильнее.
— Давай. А то как мы сексом будем заниматься, если я тебе враг. И не только я. Все вокруг враги, да, Маня? Вокруг одни враги, — посмеялся он и обнял ее с такой силой, что, казалось, еще чуть-чуть и она растворится в нем вся без остатка.
Глотая слезы Маша тихо замерла в его руках, а он гладил ее спину, вдыхал запах волос и целовал заплаканное лицо…
ГЛАВА 13
— Добрый день, Виталий Эдуардович, а я без вас даже кабинет не открывала. Не знала, как скоро вы будете, — приветствовала секретарша стремительно вошедшего в приемную Бажина.
— Добрый. Нашла, что я просил? — Остановился у стола, не спеша проходить к себе.
— Да, конечно. Здесь все по тому заседанию. Все, что было в архиве. — Ирина поднялась, чтобы отнести подготовленные документы в кабинет, но Бажин выхватил у нее из рук папку и принялся с интересом листать содержимое. — Это все?
— Да. — Распахнула перед ним дверь.
— Точно? Может, ты что-то пропустила?
— Нет, я точно ничего не пропустила.
— Это прекрасно. — По лицу Виталия расплылась медленная улыбка. — Срочно ко мне Мелеха и Маслова.
— Хорошо.
Пройдя в кабинет, Бажин бросил документы на стол и торопливо снял кожаную куртку. Чуть подтянул вверх рукава черной водолазки и вздохнул, горя нетерпеливым ожиданием: скорее бы закончить все и уехать.
— Вот терпеть не могу этих начальников, которые типа в отпуске, а сами тащутся в офис и задания раздают, — пошутил с порога Маслов. — Я думал, тебя уже в Москве нет.
— Поздравляю вас, господа, оказывается, у нас в набсовете есть один член, который уже много лет не исполняет своих исключительных обязанностей, — огорошил «начальник» и наконец уселся в свое кресло.
— Как это? — удивленно переспросил Олег. Ироничная формулировка Бажина не смягчила произведенного эффекта.
— Вайц Глеб Валентинович. Состоял в совете директоров со дня основания корпорации, вскоре после смерти главы подал заявление о самоотводе. Внеочередное собрание акционеров с вопросом повестки дня о досрочном прекращении полномочий не созывалось. Никто не выступил инициатором, в том числе действующие на тот момент члены совета. Рома, найди мне этого старого еврея. Живого или мертвого. Лучше живого.
— Ты хочешь снова ввести его в совет? — уточнил Роман.
— Если потребуется.
— Не очень улавливаю мысль. Зачем? — напрягся Маслов.
— Олега, ты опять не завтракал? Сколько раз говорил голодным на работу не приходить, мозги в отключке. — Бажин нажал кнопку селектора. — Ирина, принесите кофе и печенья, а то Маслов у нас снова не ел с утра.
— Ты шутишь еще? Шутит он! Мать твою, я про этого Вайца не знал даже, это не при мне было. — Потер лицо и прикрыл рот рукой, словно боялся
озвучивать вслух дальнейшие предположения.
— Олег Валерьевич, ну что же вы так, надо себя беречь. — Ирина расставила на столе чашки с кофе, не забыв и про шоколадное печенье.
Бажин и Мелех рассмеялись.
— Ох, Ириночка, побережешься тут… — вздохнул Олег Валерьевич и хлебнул кофе. — Как ты вообще про него накопал?
— Я же аналитикой занимался. И по развитию в том числе. Думал, как Шумаева лучше ввести. То ли рокировку сделать, то ли просто состав
расширить. Посмотрел, когда и какие были изменения по составу, вот и открылся этот интереснейший факт.
— Теперь ты хочешь оспорить какие-то решения? — снова включился в разговор Мелех.
— Меня интересует только две сделки. Продажа акций господину Юдину и продажа акций государству в лице Емельянова Григория Ильича.
— Хочешь попробовать отозвать эти эмиссии?
— Да, — подтвердил Бажин мысли Романа.
— Это невозможно, — уверенно сказал Маслов.
— Совет был не правомочен одобрять эти сделки ввиду отсутствия одного члена. У нас кворум сто процентов, — убеждал Бажин. — Кворума не было.
— Теоретически, да. Но я даже не знаю ни одного такого прецедента.
— Если возможно теоретически, значит возможно и практически, нужно только включить мозги и привлечь все доступные средства. У нас есть и первое, и второе.
— Минфин не отзовет. Эмиссии не отзывают, это невозможно, — упрямо твердил Маслов.
— А нас рать. Ты будешь первым, кто такой прецедент создаст.
— Виталя, не отзовут, столько лет прошло.
— Отзовут.
— А мне кажется, что Юдина надо обваливать именно на этих акциях. Он не только охренеть какой капитал потеряет, но и поддержку, а остальное дело техники, — выразил свое мнение Мелех, поддерживая Бажина не только словами, но и внешним спокойствием.