Ставка на выбывание
Шрифт:
— Ну, они вроде спят, когда он дома.
— Плохо спят, блин! Или пусть лечиться идут. Вдвоем. Я тут причем?
— У тебя ж теперь все сильно хорошо. Вот сказала бы, что страдаешь, что Бажин, скотина такая, издевается над тобой. Она бы тебя пожалела, поддержала. А ты молчишь и улыбаешься.
Маша рассмеялась горько кривя губы:
— Ага, молчу, улыбаюсь и голубых омаров трескаю. У меня свои проблемы и свои сложности.
— Вот поплачешься пару раз, что все хреново, и снова станешь хорошей.
— Эля, это
— Мне не грозит. У меня всегда все ху… хреново. Тридцать лет — ни ребенка, ни котенка. Бывший муж ублюдок редкостный. Брат вечно в передрягах, из какой только задницы его не вытаскивала. Пашу как лошадь, уже забыла, когда ресницы последний раз красила, потому что выспаться мне важнее, чем рожу с утра намазать. Зеркало купила, думаешь, я в него смотрюсь? Деньги есть, а счастья-то нет. Я же знаю, с кем дружу, разочарование мне точно не грозит. — Эльвира допила остатки вина, выдавливая между глотками нерадостные смешки.
— Я сегодня сплю с Бажиным, завтра не сплю… И что? Как она думает общаться? Я после такого точно не буду. Не смогу, потому ч то не умею
лицемерить. Мне кажется, я не заслужила такого отношения. Инне нужно спуститься с небес и жить своей жизнью.
— Как это? Может, она тайно мечтала за олигарха выйти. А ты у нее мечту отняла.
— И поэтому в девятнадцать вышла за Сему? Хрен с ней, перебесится. Ты мне скажи, трусы сработали?
Элька рассмеялась:
— Нет. Я их еще ни разу не надевала, все лифчик хочу купить и до магазина не доеду.
— Вот ворона. Поехали завтра за лифчиком.
— Поехали.
— Я серьезно.
— И я.
Машка расхохоталась:
— На Кубу не улетели, хоть за лифчиком смотаемся.
— Надеюсь.
— Надо у Бажина найти кого-нибудь приличного и зазнакомить вас. У нас тут выход какой-то намечается. Я кого-нибудь присмотрю.
— Не, приличный это не мое. Мне надо, чтобы на лбу бегущей строкой: «Коз-ли-ще». Вот это мое. Ко мне только такие липнут.
— Значит, надо искать приличного козла.
От Эльки Маша вернулась около двенадцати. В такой час Бажин, конечно, был дома, правда, не один. С Ромой. Они беседовали в гостиной, праздно полуразвалившись на диванах.
— Маш! Ты на кухню? Сделай кофе, пожалуйста, — догнал Машку окрик Бажина.
— С молоком или черный?
— С молоком.
— А мне черный, — попросил Роман.
Кофе так кофе. Ей не трудно, она все равно шла на кухню, чтобы сунуть пирожные в холодильник. С Элькой они ни до кофе, ни до чая так и не дошли, вином ограничились, выпив все, что было куплено к ужину.
Алкоголь лег на эти чувства, как искра на солому: зажег и обострил.
Себе Маша тоже налила черный без сахара, чуть отрезветь ей не помешает.
— Я молодец, да? — обменялась с Мелехом многозначительными взглядами, ставя на журнальный столик поднос.
— Да. С честью спасаешь мир от гнева Виталия Эдуардовича. Все мы знаем, что будет, если он останется без десерта. А нам надо, чтобы он был добрый, — ухмыльнулся Роман.
— Я свой кусок торта еще не съел, так что вы вдвоем сейчас легко можете заработать на прянички с глазурькой.
— Маша, ты прям вовремя. Мы только девок разогнали, — продолжил шутить Роман.
— А чего разогнали? Меня застеснялись? Не надо было никого разгонять, я сейчас кофе попью и спать пойду, дальше бы развлекались.
— Она серьезно? — Рома посмотрел на Виталия.
— Вполне. Видишь, какая серьезная приехала.
— Шикарно. Я тебе прям завидую.
— Я тоже сам себе обзавидовался.
— Роман, а у тебя девушка есть? — почти кокетливо спросила Маша, вдруг вспомнив о своем обещании найти Эльке приличного мужчину.
— Есть, конечно. Тебя какая интересует, у меня их много.
— Никакая, — засмеялась Маша. — Просто я обещала подруге найти приличного мужчину.
Бажин подавился кофе:
— Маня, ты своей подруге зла желаешь?
— Нет, конечно, — с удивлением сказала Мария.
— Так вот о чем и речь.
— Если твоя подруга девственница, то давай ее сюда. Я на ней сразу женюсь, — ответил Рома.
— Не девственница.
— Жалко, — с искренним сожалением сказал Мелех. — Хорошая девка?
— Да.
— Симпатичная?
— Очень. Красотка. Но ты ей не подходишь.
— Почему это?
— А ей козлище нужен. Чтобы бегущая строка по лбу «коз-ли-ще».
Виталий уже перестал пить кофе. Откинувшись на диван, он покатывался со смеху.
— Эдуардыч, че делать? — Рома повернул голову, глянув на Бажина смеющимся взглядом. — Я в тупике.
— Маня может, — засмеялся Бажин. — Она кого угодно в тупик загонит. Че делать, че делать… Признавайся, что ты козлище и бери девку, если хорошая.
— Короче, — Рома повернулся к Машке, — я как раз в ее вкусе, звони подружке.
— Сегодня поздно уже.
— И завтра тоже, — засмеялся Роман. — Ладно, хорошо с вами и весело, но мне пора.
Мелех ушел, а Александрову вдруг разобрал смех: нелепый день сегодня, все время какие-то неуместные разговоры.
— Маня, держи свои флюиды при себе. А то я ревную.
— К Ромке?
— Я ж не за себя переживаю. За Рому. Переусердствуешь с флюидами, и перемкнет у него что-нибудь в голове. И придется эту голову ему оторвать. Жалко же, — добродушно улыбнулся он.