Ставрос. Падение Константинополя
Шрифт:
Он снисходительно улыбнулся. Феодора потупилась.
– Благодарю.
Еще до того, как патрикий препоручил ее кентарху “Клеопатры”, Феодора успела подумать, как безрассудна была ее мысль: ведь вся команда увидит, с кем встречается госпожа, и это еще хуже, чем ходить к комесу на верфь.
Но бухта велика, людей и укрытий там много - она непременно что-нибудь придумает!
Когда “Клеопатра” отвалила от берега, а Феодора послала мужу воздушный поцелуй, ее охватила безнадежность.
“Ничего не выйдет, - подумала
– Я глупа, глупа… и я женщина!”
И вдруг она услышала плеск позади; ахнула и тут же зажала губу зубами. Комес Флатанелос взбирался на борт; сильная рука схватилась за ограждение, мелькнули сильные ноги, и он оказался рядом с ней. Он тяжело дышал, вода сбегала на палубу с его обнаженного торса и холщовых штанов: Леонард Флатанелос был одет рыбаком или матросом.
– Вы как Посейдон… морской дьявол! – сказала Феодора.Она быстро огляделась; потом прошептала:
– Вы плыли за кораблем от самого берега? Вы сошли с ума!..
– Так же, как вы, - возразил улыбающийся комес.
Он плюхнулся на палубу; приказал:
– Садитесь рядом, здесь нас долго не увидят! А если придут, я успею скрыться!
Феодора быстро села.
– Говорите! – прошептала она.
– Тот корабль, на котором я приплыл, - мой “Константин Победоносный”, - единственный, который уцелел из моей флотилии, - быстро заговорил комес. – Я вел еще три галеры – итальянских судна, и на переговоры с Генуей и Венецией: о морском подкреплении. Это был приказ василевса. Но про себя я думал и о другом…
Он мрачно улыбнулся сообщнице.
– Папа обещал нам поддержку во имя святого христианского дела. Он много обещает братьям-христианам. А на пути назад на нас напали пираты и потопили две мои галеры; третью же взяли на абордаж и захватили моих людей в плен. Я не смог выручить их – иначе пропал бы с ними…
Феодора поморщилась. Это было по-гречески, по-ромейски. Но, конечно, комес сделал правильно: он лучше знал, как поступать!
– Мне кажется, дорогая госпожа Феодора, что Ватикан хочет дать нам погибнуть с как можно меньшими потерями для себя, и с большими выгодами, - наконец вздохнул комес.
– А Никифора вы не встречали? – спросила Феодора.
– Встречал, и он ушел от меня! Я гнался за ним, - вдруг сказал комес, страшно засверкав глазами; он сжал кулаки. – Но не догнал. Это было близ Венеции.
Флатанелос повесил голову и замолчал.
Потом вдруг спросил:
– Вы видели когда-нибудь турчанок?
– Нет… - сказала Феодора.
Комес усмехнулся.
– Они бы вам совсем не понравились. Все они подлые, льстивые рабыни; многие обучены разжигать вожделение, но меня от них воротит. Я хочу видеть в женщине душу – и когда смотрел в их глаза, единственное, что позволено видеть мужчине, видел там мрак.
Феодора изумилась.
– Как это?
– Они обучены угождать мужчинам, и совсем не знают себя, - усмехнулся
Она покачала головой.
– Мы же отстаиваем свободу, - продолжил Флатанелос, раздувая ноздри. – Я знаю, как жестока и лукава Феофано, но она куда честнее и прямее турецких принцесс. Я видел, как вы купались, как старый воин учил вас плавать…
Комес улыбнулся.
– Католики видят в женщине дьявола - впрочем, это вы знаете, - продолжил он с ненавистью.
– Мусульмане - служанку и утеху. Я же могу говорить с красивой женщиной и видеть в ней друга… Я готов умереть только за то, чтобы вы и Феофано могли и дальше плавать в море и ходить с открытым лицом! Народ гибнет тогда, когда скрывает лицо женщины - своей души!
– Вы истинный герой!
– сказала глубоко взволнованная Феодора.
Комес пожал ей руку.
– А вы удивительно смелая женщина, - сказал он.
Он помрачнел.
– Подозреваю, что мой брат может прийти на тех венецианских галерах, которые пришлет нам папа, и попытаться овладеть Константинополем вместе с католиками. Я бы посоветовал вам не плавать больше в море.
– И не подумаю прекратить, - сказала Феодора.
Комес засмеялся.
– Я знал, что вы так скажете!
Потом вдруг встал.
– Мне пора, а не то меня заметят, - я должен был остеречь вас: и очень хотел вас увидеть, - прибавил он с улыбкой. – Кроме вас, о такой опасности знает только император. Но он верит нашим католическим братьям!
– Ему ничего больше не остается, - сказала Феодора.
Комес мрачно кивнул.
– Мне пора, госпожа.
Он пожал ей руку, потом подошел к борту и, взобравшись на него, прыгнул: казалось, грек вовсе не соразмеряет своих сил с опасностью. Феодора улыбалась, глядя, как он удаляется от корабля, - сильный, неутомимый. Потом пошла туда, где была команда.
– Поворачивай! – приказала она. – Править к берегу!
========== Глава 51 ==========
Феодора не знала, как сказать – как остеречь мужа насчет намерений Никифора Флатанелоса: она не сомневалась, что комес угадал. Уж кому, как не ему, знать своего родича!
Но если она представит слова комеса как подслушанный разговор, как домыслы кого-нибудь из придворных – патрикий не поверит; и ее истории, и этой угрозе. Он опять будет винить ее в измене – и они рассорятся вконец. Нет – нужно молчать: тем более, что знает император. Но ведь у него связаны руки…
Как ни поступи – все кажется ошибкой.
“Увидеться бы сейчас с Феофано!
– подумала московитка. – Где-то теперь мой друг? Жива ли еще?”
Но царица сама подаст о себе весть, когда сочтет нужным. Если только жива.