Стеклянный дворец
Шрифт:
– Технически это был не я, а копия моей личности.
– Данный факт не имеет значения. Согласно кодексу Сферы "О разуме", вы несёте полную ответственность за деяния ваших точных копий, совершённые до момента дивергентного рас хождения .
– Раз так... Что там полагается дальше?
Трое стояли перед ним молча, не шевелясь - все, кроме Анталаники, которая не могла замереть на месте и пыталась сдерживать собственные рефлексы.
"Для неё это почти
– Вы признаёте свою вину?
– Не знаю.
– Не знаете?
Голос Дану звучал всё в том же бесстрастном тембре, но Декаурон был уверен, что она сбита с толку и не заготовила немедленного ответа.
– В последние несколько десятков часов я не слишком внимательно подходил к задачам самоанализа. Думаю, я виновен и невиновен. Выбирай любой вариант.
– Ваше замечание принято. Я полагаю, что все признаки нарушения приговора очевидны . Анарандэ Декаурон попытался захватить первичную власть над ковчегом. Комиссар Юнара, прошу вас уничтожить Анарандэ Декаурона.
Без всякой мимики, бледной куклой застыла Юэ - её рука сжимала блестящий дезинтегратор. Криво ухмыляясь, сидел в своём кресле Декаурон. Молчал неподвижный Легионер. Лишь глаза Анталаники шевелились, метались бешено, да крутились вокруг её внешние органы, не в силах помочь хозяйке справиться с задачей, решение которой не зависело от быстродействия мозга.
– Комиссар Юнара, вы не собираетесь исполнить свой долг?
Побелевшие губы шевельнулись - раз, другой, не издав ни звука - но в следующее мгновение голосом Юэ зазвучали стены отсека.
– Этот экземпляр полагает, что Анарандэ Декаурон не нарушал приговор Сферы, поскольку добровольно отказался от запрещённых ему деяний и сдал полученные в ходе указанных событий полномочия.
– Мне, как управляющему интеллекту ковчега, хотелось бы получить функционально обязывающие основания для подобного вердикта. В противном случае я буду считать комиссара Юнару утратившей свои полномочия и буду вынуждена принять их исполнение на себя.
Дезинтегратор в руке Юэ не шелохнулся - как и она сама. Декаурон укусил себя за палец, наблюдая за происходящим со смесью любопытства и удивления. Сейчас, отрезанный от внешних интерфейсов, он владел лишь той информацией, которую предоставляли его встроенные органы чувств и такое положение дел уже не казалось ему плохим.
"Во многих знаниях - многие печали, верно? Без паутины знания возникает иллюзия непричастности."
Юэ подняла дезинтегратор. Декаурон улыбнулся.
Комиссар убрала оружие в кобуру и чётко произнесла собственным голосом:
– Анарандэ Декаурон пошутил.
Тишина продолжалась ещё несколько мгновений - а потом весь ковчег зазвенел от искрящегося, светлого смеха.
– Дану?
Декаурон с тревогой глянул на потолок, будто ожидал, что тот растрескается и обнажит чей-то лик.
– Хороший ответ, комиссар Юнара! Мастер, вы оправданы!
– Эээ... Спасибо?
– Не за что. За вами был небольшой
***
– Ты в порядке?
– Продезинфицирована. Во всех смыслах.
Тишина. Серое покрывало укрыло родившийся в уголке дворца кусочек зимы. Неровной кистью выбелены фальшивые небеса, снежинки хрупко звенят, касаясь мраморных плит.
– Анарандэ, почему всё так вышло?
– Почему? Почему люди - люди? Законы мироздания не делают скидок.
– Дану нашла их убежище. Тех, кто выжил. Я смотрела: пластиковая коробка в скальной породе. Запасов им хватило едва на год. Люди предпочли умереть от голода, а это - осталось жить...
– Они искупали свою вину.
– Ты готов судить тех, кто умер до твоего рождения?
– Почему нет?
Спина Декаурона согнулась, сам он опёрся ладонями о каменную скамью, глядя в пол. Зыбкое отражение проглянуло среди белых звенящих звёздочек.
– Согласно воспоминаниям Легионера, его эпоха отличалась накалом противостояния между высокоидеологизированными кластерами общества. Эволюция... Люди раскалывались по государственным образованиям, потом государства раздробились на огромные организации, а организации сменились кластерами. Чем-то вроде групп, преследующих схожие цели. Всё закончилось полной атомизацией индивидуальностей, из которой восстала Сфера.
Юэ бросила в его сторону острый взгляд, но Декаурон продолжал глядеть на самого себя и косматое небо, в котором тонуло его лицо.
– Легионер застал те времена, когда Федеральная гиперсеть ещё пыталась удержать процесс под контролем, но уже не могла воздействовать силой на каждый кластер. Человечество искало новые пути и решения: некоторые полагали, что нашли самые подходящие.
Он фыркнул, имитируя презрение. Подставил под снег ладонь.
– Так появилась экспедиция ДЗ-16. Вдали от назойливых оппонентов кто-то захотел сделать то, во что верил. Одним рывком подняться на новую ступень эволюции.
Они вместе составили тот отчёт - реконструкцию событий, произошедших тысячи лет назад. Отчёт ждал своего часа, ждал пламенного момента, когда титанические конструкции впитают ярость Ники и швырнут "Стеклянный дворец" навстречу новой звезде. Тогда, позаимствовав их энергию, он тоже отправится в дальний путь - обратится квантами излучения, чтобы вернуться в колыбель человечества и поведать свою историю, пронизав серией колебаний поля раскинувшихся на миллионы километров антенн. Историю о том, как группа мечтателей решила связать свои разумы воедино. Как разработала и взрастила среды, в которых смогут вечно пребывать их сознания. Как радость свершения сменялась недоумением и ужасом, когда "освобождённые" стремительно коллапсировали, из сообщества превращаясь в уродливый студень общности.
Декаурон не знал о том, что происходило внутри станции на самом деле: не знал и не хотел знать. Увы, он слишком хорошо представлял то, что случилось потом, потому что своими глазами видел свидетельства древних грехов и древнего искупления.
Как сохранившие рассудок шли отсеками станции, уничтожая всё производственное оборудование и все средства связи, до которых могли достать.
Как тела, переставшие быть людьми, поднимались им навстречу.
Как агонизировали те, сквозь кого прорастали живые среды.