Степь зовет
Шрифт:
По двору в больших юфтевых сапогах расхаживал Меер Волкинд. Он хмуро оглядывал собравшихся колхозников.
«И зачем это агроном притащил кино на мою голову? Нашел время…»
Около колодца он увидел Маню. Она оглядывалась, как бы разыскивая кого-то.
Его обрадовало, что она здесь. Может быть, сегодня обойдется без скандала…
— Маня!.. Вот хорошо, что ты пришла! Интересную картину привезли. Пойдем, я тебя усажу.
Она холодно, как чужая, поглядела на него и отвернулась.
— Тоже
— А чего же ты хочешь? Вот ведь, все пришли. Столько людей…
— Ты опять равняешь меня с ними? — Она презрительно повела плечами.
Волкинд старался сдержать себя. Еще минута — и опять вспыхнет ссора, а он уже так устал от этого.
— Ну чего же ты хочешь, не пойму! Пойдем. — Он взял ее за руку. — Мне еще нужно съездить в степь. Что ты будешь делать дома одна? Пойдем, Маня, я тебя вот туда посажу. — Он показал на кучу соломы, где уже сидел народ.
Маня сердито поглядела на мужа.
— Нет, я туда не пойду. Если хочешь, чтоб я осталась, вынеси мне стул.
— Стул? — Волкинд растерялся. — Все сидят на соломе, смотри, а тебе одной стул? Неудобно, осуждать будут.
— На солому я не сяду, — перебила она. — Придумал тоже!
Волкинду казалось, что колхозники слышат их разговор, и в нем снова вспыхнула неприязнь к Мане. И откуда у нее такая спесь? Чувствуя, что больше не в силах сдерживать себя, он глухо проворчал:
— Как знаешь… Хочешь — сиди, хочешь — стой. — И быстро зашагал по двору.
Дети носились взад и вперед, таская из скирды солому, укладывали ее около стены, заменявшей экран, прыгали, бегали взапуски, дрались.
В глубине двора, между скирдами, собрались парни и девчата. Девушки то и дело взвизгивали и смеялись.
И вдруг наступила тишина. На кривую, низкую стену упала ослепляющая белая полоса.
— Кино! — раздались крики.
— Кино!..
Все бросились вперед, чтобы захватить места получше. Перед самым экраном на разостланной соломе расселись дети, немного подальше устроились взрослые. Пятно на стене становилось то светлее, то темнее — механик налаживал аппарат.
— Ты, Калмен, когда-нибудь видел кино? — крикнул Додя Бурлак.
— Нет, в первый раз.
— И я…
— Иди сюда, Калмен, я тебе занял место.
— Осторожно! Руку!..
Коплдунер увидел Настю и позвал ее.
— Садись, — он чуть приподнялся, — садись, будет теплее…
Она рассмеялась, толкнула его локтем и, подобрав юбку, села рядом с ним на солому.
Маня, нахмурившись, все еще стояла поодаль. Она уже было собралась уйти, но вдруг пятно света на стене стало ярче и она увидела Валерьяна Синякова. Быстрыми шагами она подошла к нему.
— Вы что, остаетесь? — спросила она.
Синяков, чем-то расстроенный, посмотрел на нее отсутствующим взглядом.
— А
— В степь? — переспросил он, думая о другом.
— В степь… А вы что? Остаетесь здесь? — тихо спросила она. — Как темно… Вы, может быть, проводите меня, Валерьян?
— Я сейчас занят, — ответил он, — я приду позднее. Будешь меня ждать?
— Не вздумайте приходить! — Она выдернула свою руку из его руки. — Лучше не приходите совсем… — Не оглядываясь, она вышла на темную улицу и направилась домой.
«Уж он получит у меня, — кипело в ней раздражение против Волкинда, — он у меня переночует на улице! Этакое ничтожество!»
Стараясь не думать о Синякове, Маня все же обернулась и посмотрела, не догоняет ли он ее, но ничего, кроме дрожащей полосы белого света, не увидела. Механик уже отрегулировал киноаппарат и готовился пускать картину.
— Ну, кто будет крутить мотор? — спросил он громко.
— Я могу. — Риклис оперся ногой о скамейку, к которой был привинчен мотор, и начал крутить ручку.
Мотор загудел, на стене выросло качающееся поле пшеницы с высокими, тяжелыми колосьями.
В пшеницу врезалась широкая песчаная дорога. По дороге неслась телега. Лошади мчались галопом, будто хотели выскочить из ярко освещенного экрана.
— Ой, на нас скачут! — кричали ребятишки.
— Берегись, берегись, раздавят!
— Вот так лошади!
— Как наша гнедая…
— Тпру, тпру! — заливались дети. — Ну и кони!
— Тише! Дайте посмотреть! — кричал Риклис, продолжая крутить ручку мотора. — Кто это едет?
А Шефтл стоял возле своего плетня и посматривал в ту сторону, откуда доносился шум.
«Может, пойти? — Он решительно зашагал вверх по улице. — Просто так, размять ноги… Вовсе не к ней…»
Когда он был уже неподалеку от колхозного двора, полосы света вдруг исчезли. Он пошел быстрее, — может, там уже все кончилось и он не увидит Зелду.
На колхозном дворе было шумно. Все почем зря ругали Риклиса за то, что он бросил крутить мотор.
— Хватит, — ворчал он, — довольно! Я свою порцию открутил. — И растянулся тут же, на соломе.
— Покрути еще немного! — упрашивали его со всех сторон.
— Остановился на самом интересном месте…
— Вот умники нашлись! Я буду им крутить, а они будут смотреть кино… Нет дураков, крутите сами!
— Кто же наконец будет? — Механик рассердился.
— Пусть крутит Додя Бурлак! — горячился Риклис, точно его обманули. — Ничего, он тоже может. Привел сюда всю родню… Посмотри-ка на него: расселся с семью девками и полудюжиной сыновей, да еще бабку с дедом привел. Спасибо, что его прабабушки здесь нет… Ничего с ним не станется, если он даже до утра покрутит.