Стихотворения

Лимонов Эдуард

Все листья больше. все они хуже…

Все листья больше, все они хуже Более черны более желты Действуют сильнее на мое самочувствие И пустые ветки и пустынные поля Кто может знать — никто не знает Может я последнее донашиваю пальто И вчера в парикмахерской остались Волосы которые не оценил никто

Я в мыслях подержу другого человека…

Я в мыслях подержу другого человека Чуть-чуть на краткий миг… и снова отпущу И редко-редко есть такие люди Чтоб полчаса их в голове держать Все

остальное время я есть сам Баюкаю себя — ласкаю — глажу Для поцелуя подношу И издали собой любуюсь И вещь любую на себе я досконально рассмотрю Рубашку я до шовчиков излажу и даже на спину пытаюсь заглянуть Тянусь тянусь но зеркало поможет взаимодействуя двумя Увижу родинку искомую на коже Давно уж гладил я ее любя Нет положительно другими невозможно мне занятому быть Ну что другой?! Скользнул своим лицом. взмахнул рукой И что-то белое куда-то удалилось А я всегда с собой

И лесом синими краями…

И лесом синими краями и серединой кровяною Все осени по случаю дымилось Ах не было и нет примеров чтоб блудный сын когда-нибудь вернулся непрочно его пятка выступает из мрака длинношерстого Бывало что пятку целовал отец замшелый банкир зеленый часовщик сутулый Но блудный сын укравши дорогой прибор столовый в свои мытарства углублялся снова И так всегда и не успеет отец отстроить здание доверья к сыну Уже он возвращается и молит приняли стены и чтоб мать простила и старый водоем его купал

Фантазия необъяснимо больно…

Фантазия необъяснимо больно По рекам протекла и лист кувшинки водяной задела и домик над водой Пятнадцать лет вам было и полон молока ваш взор покатый сладкий и глупая красивая головка и выраженье рук и глаз как телки коровки молодой и наливной Так вы гуляли голубка сжимая и гладя полною рукой И нищими казались я и мой больной приятель А как бледны! А на лице как много пятен! А вы чужды застенчивости гнили полуодетая вы по двору ходили

Да что-то есть в пиршественной свободе!..

Да что-то есть в пиршественной свободе! Ведь несомненно некий дух парит Над каждым из бокалов низко-низко туманными крылами шевеля В пиршественной свободе от друзей В роскошной одиночности своей! Когда Фонвизин пьет за Третьякова Вдова подмешивает в рюмку Мышьякова Густую соль. Смеясь над ним слегка И вытираясь кончиком платка И существует счастие друзей! Вон к Каратыгину они прильнули Все четверо пьяны. один сильней А два других без памяти заснули Но кто сидит задумчив и угрюм И на пиру забот не оставляя Испытывает свой надменный ум В насмешках над другими заостряя Ты брось пожалуй этот свой забот И не гневи старательных хозяев Открой пошире красногубый рот И лей в него. Не выходи из общих краев То

в трезвой жизни очень хорошо Получше быть других и поумнее А в пьяный день приятнее всего Так пьяным быть как все. нисколько не трезвее!

Гигантски мыслящая кошка…

Гигантски мыслящая кошка все смотрит в черное окошко она еще не говорит но в ней есть многое сидит болтает многими ногами хвостает мягкими хвостами А человек ее схватив и на колени посадив Животных два с собой сдружились живут совместно поселились Довольны и играть в обед Под диковат вечерний свет

К себе в зеркале

Ух ты морда что ты скалишь Свои зубы как в белке и слюна твоя застряла и пыльца на языке Вид любого поселенца А внутри же головы совращение младенца среди полевой травы Щекотание под мышкой красна потная рука ух ты морда ух ты рожа внешний облик паренька

Соколов сидит на лавке…

Соколов сидит на лавке К Соколову подхожу — Ты Прокопченко не видел? Соколову говорю Соколов в плаще и шляпе Надвигается октябрь Крупных листиев паденье слышен слабенький ответ «Да он счас придет сюда же он пошел купить конфет» Я сажусь «до» Соколова Жду Прокопченко все нет Наконец и он приходит он недавно поженился взял женой Марину вроде Мы сидим. паденье листьев Красный парк в этом году Никуда никто не едет Лишь Прокопченко женился С Соколовым ухожу Красный парк в этом году

Ты любил березки из родного края…

Ты любил березки из родного края Ты любил машину на горе Воду подымала воду опускала Листьями заброшено поле в сентябре Поступил в отделе темных кадров на работу в городок и там просидел на почте письма разбирая целых тридцать лет притом Выйдешь после службы уже заходит солнце Возле тихих лавочек метется сор красные травинки продолжая нюхать ты в мундире движешься через двор

Под монотонную и трагическую музыку…

Под монотонную и трагическую музыку Я живу на земле Каждый мой день низвергается вниз с обрыва шум могущественный подымая Каждый мой день… и звериные вскрики в груди… и моря матерьяла в руках продвигаются в нитку с иголкой и моря матерьяла в руках тканей длинных широких… И мой труд низвергается шумным потоком я большое имею значенье и мой труд бесполезный и пенится он каждый день… И еда и еда меня медленно так торжественно кормит только луч упадет я на кухне сижу и питаюсь немного и немного копченая рыба идет А в руке столько соли белеет И вот я обрушил эту соль на свой хлеб на мой бедный испуганный хлеб!!!..