Стихотворения

Лимонов Эдуард

Осень. Опять отягченная плодами и тучами…

Осень. опять отягченная плодами и тучами распахнутая грудь проезжих деревень. Оживились призраки. утром в сени натыкаясь со сна. обнимаешь их За домом в терновнике и в переходных досках забора — вековой покой — страшная жмудь и дремь мертвые крестьяне взирают с кладбища и живые колхозники по тропинкам разбрелись Мило. домашне урчит трактор. как будто на кухне возится утром тракторист Сейчас мы поедем. везя холодную кукурузу и я размышляя. куда же по смерти присоединюсь

И собою управляя…

И собою управляя в отрицательной зиме как лошадка удалая мчался с мыслию в уме: — Жутко. холодно. ужасно! в жарких странах нет сего там умильно и прекрасно светит солнце-божество О Ра-Гелиос! О милый! Растопи ты нам снега И сердца смягчи унылы Белы реки в берега Возврати. пускай их плодно растекаются назад и растения свободно пышно ветками висят Избы серые красиво измени иль уничтожь пусть бежит нетерпеливо бурный

южный русский дождь Чтоб не грязи а базальты белы мраморы. гранит Пусть испившиеся альты ветер спрячет и сманит Пусть кричит гармонь-цикада Нависает на плечо красота из винограда Также думал я еще что давно и Пушкин злился Лермонтов в мундир зевал Да и кто здесь веселился над пространствами не спал Нам бы меньше и уютней эту родину мою обработанней. лоскутней чтоб участки на краю Мы подобно ближним немцам воспитали в гладкий пух и морковка. помидоры… а у нас растет лопух и на наши огороды страшно с светлою душой мы дремучие народы и пейзаж у нас такой Грибоедов постепенно нас пороками дразнил мы смеялись неизменно и под смех порок царил Нет у нас демократически невозможно проживать Даже наш герой лирический Въяве будет убивать Водку пить. губить возлюбленную забираться на кровать и кричать про жизнь погубленную и рубаху разрывать «Я такой! Я очень мерзостный! от меня живое прочь!» скушен этот вопль дерзостный разглашает тайну ночь Тайна скушная обидная что мы лень и суета А Европа ярко-видная тоже может быть не та

Грандиозные морозные…

Посвящается Александру и Наталье Салнит

Грандиозные морозные пространства серьезные и открытые чистые поля русские серебристые Северных людей в снегу жилье Изба из которой твое и мое началось давно по миру шествие хрустит собака и мягкая шерсть ее возит по снегу и снегом забита Собака и Богу и людям открыта Отворяем глаза и видим собаку гладим. зовем. окликаем по всяку* — Бобик! Шарик! Тобик и Мишка! Дашка! Помпон! Алевтина и Тишка Эти животные за нами идут когда мы на речку на рынок на пруд и летом в пыли интеллигентские ноги собаки же резвые в виде подмоги являют пример нам энергии тела хвостом помогают. верны нам всецело А мы им за это и кости. отходы И мясо для тех кто особой породы Но мы отошли от избы. полагаю что там начинается все что я знаю Впервые изба и труба и огонь и ранее бодро оседланный конь Жена молодая и кошка и дети Вот все что люблю и приемлю на свете И дед. и вот бабушка. стол. внуки. внучки одни веселы а другие как тучки Но тот из семьи кто веселый других собою поддержит кто слабый и тих Обед за большим деревянным столом Хлеб дедушка режет хозяйским ножом и мясо он делит и каждого суп в лицо ему пустит внушительный клуб Петрушкой посыпет нам мама наш суп И дуйте на ложку из трубочкой губ Веселое дело. спокойные сны А ныне такие нам семьи странны Скорее семья где есть он и она сыночек один или дочка одна И пусто у них за столом и нешумно такая семья поступает неумно Расширьте свой круг. стол купите большой Детей нарожайте. с большою семьей они вырастают скорее. быстрей и жить плодотворней и жизнь веселей А что же касается тайных желаний на темной поляне укромных свиданий то тут проявляется весь человек Но сны из окраин у мозга вовек Вовек не затмят нам заглавного зова «Плодящая яблонь» Плодиться здорово А русский пейзаж приближается к маю А в мае красиво как сбоку так с краю Внутри же лесов и на мятных полях идет человек и травою пропах Другой человек с одноногой лопатой Чего-то сажает и солнцем богатый И труд. и спина. и моркови и лук и все насекомые. жук и паук гусеница. мошка. пчела. мухоловка все сильны здоровы. все прыгают ловко летают порхают. себя подают гляди человек — мы красивые тут! И даже комар — ты не бойся его укусы к обеду приятны. вольго — тно наевшись зеленых трав вареных в огне разнообразных приправ с коричневым телом сидишь ты горяч Но дух наступает на тело хоть плачь И станцией рядом лежащей ты схвачен посажен в вагон и потащен. где дачи? уже здесь пески и морщинисты кровли узбеки в халатах без рыбныя ловли живут промышляя плоды ближних гор оттуда потоки бегут с давних пор Советские ханы в прохладных садах нагие лежат восклицая «Вах-вах!» . . . . . . . . . . . . . Побеги свершают пропащие души Но разве живут они с нами на суше Их сфера другая. их мир невидим и можно и нужно сочувствовать им

Наши национальные подвиги гонят немцев на их родину …

Наши национальные подвиги. гонят немцев на их родину сорок четвертый год подгоняет. бьет танками и русскими солдатами по хребту немецкого зверя. Сорок четвертый год храброй загорелой рукой схватив множество танковых армий за дула бьет немецкого сержанта который съежился и меньше стал Зацветает пышное лето и шумят полуосвобожденные страны торчат руины из национальных костюмов Русский с другими братьями стоит рядом принимая героические позы То выдвинет подбородок то грозно сверкнет очами то добродушно обнимет белоруса и все это на фоне колыхающихся знамен с территории России свозят в одну кучу железный лом мне Лимонову один год

О Лизе

Когда в лугах она лежала У ней коленочка дрожала Она ждала себе всегда Рыбак придет к ней от пруда и принесет часть рыбной ловли под тень под сень крестьянской кровли И Лиза благодарною была Не забывала кровь в ней чья текла Не забывала про дворянство Хотя вокруг сидит крестьянство и грубый молодой мужик к ней приставать уже привык Отстань унылый идиот! Но все же грела свой живот Исподтишка хотела все же прикосновенья чуждой

кожи Так и тридцатый и тридцать второй проходит год в туман седой Земля вертится и на ней вертится Лиза. из полей уж стадо на зиму ушло в дубовые сараи и Лиза правду повторяя гуляет с Прохором назло и своему дворянству и крестьянству склоняясь больше к хулиганству согласно которому нет племени и рода и отношениям объявлена свобода И за штаны любого мужика тащи-тяни внутри горит пока А в воздухе деревья и зима на кой все черт — не приложить ума Уйти уехать или убежать? Но более знакомое — лежать Так всякий русский на диване на кровати лежит бывало не снимая платий Боясь крича визжа и плача или молча и ничего не знача Какие волки? Что за пустяки! доносятся призывы от реки Там в'oлков много Там волк'oв полки А здесь вот этажерка. ее полки Скатерочка висит до самой челки и обожаемые Леонид Андреев А. Ка Толстой и несколько евреев которые наверно и почти сказать сумели русское «прости» Засасывает жизнь смешную Лизу Зато она не превратилась в шизу хотя ее и мнут простые руки избавлена она от худшей муки… Итак вросла… жила и умерла? Не умерла. мы вечно забегаем Она живет а мы о ней не знаем Дурман-туман над русскою страной Шумит плотин однообразный строй Кладут бетон. и нефть с ладони льется И бригадир откинув чуб смеется Газеты валом валят и студенты из деревень. отсутствуют моменты их трения с родным рабочим классом И лозунги к глазам подходят разом Стоит народ. читает простодушно интеллигент зевает. что-то скушно и как-то так. и как-то так — никак А сверху неба вечный мутный зрак

Я верю в учебник ботаники…

Я верю в учебник ботаники Ах только лишь там отдохнешь Семейство тайнобрачных качается Семейство амариллисовых тож

Ах прекрасны Харьковская и Киевская…

П. Беленку

Ах прекрасны Харьковская и Киевская губернии И Херсонская хорошая Здесь лениво течет детство Никто не мешает ему замедленно протекать Таракан легок и сух и упадет не разобьется Это детство Пети Это и мое Здравствуй Петр Иваныч Здравствуй Петр Иваныч Здравствуй Петр Иваныч Беленок

Простое

Наде Феденистовой

Санечка и Ваня в тоненьких санях едут меж холмами. шубы на плечах Молодые люди въехали в село крыши и заборы снегом занесло А зима седая. Белая зима В валенках ступая. вышла мать сама Выбежал папаша. в ватнике всплеснул Дети мои дети. Или я вздремнул? Или мне приснилось? Нет нет нет нет! гулко прокатилось. Выбежал и дед Вышел и котенок. Тонкий как шнурок Вышел Барабашкин. вышла кошка Дашка выглянул и Бог из-за низкой тучи. Для простых людей он устроил тут же водочки и щей Сразу же позвали Яшку-музыканта накормили. дали. чудного таланта Сразу от соседей Машенька пришла милая смеялась. пальчики сплела Санечка и Ваня где-то из саней достали угощенье. подарки поскорей Раздаются звуки музыки смешной чокаются рюмки. Ой-йойой-йойой! Снег спадает чисто. День легко бежит Лишь через неделю ехать надлежит

Опять останешься один на один…

Опять останешься один на один от женщины освобожден опять понимаешь Аллана По и всякий его рассказ опять тебя Гамсун своей рукой в юность твою ведет Стоишь на Сретенке рот открыв и с зуба слюна течет Дождь по утрам. ты сидишь в кино Темный его буфет Он посещал кино «Уран» несколько странных лет Поднял воротник и идешь не спеша лицо заливает дождь и впереди пробежит душа твой вдохновенный вождь Здесь за углом проживала жена плакала в красном платье А погодя ты оставил ее и дальше ушел. а кстати и тут за углом проживали вы около полугода Хозяйка была. и зима. весна Москва была и свобода Теперь это кажется все равно и новые здания окна А вот попаду как в «Уран» кино порою и вспомню. охну…

Унылый сонный дождь. На даче обнаружил…

Унылый сонный дождь. На даче обнаружил я целую толпу ненужных старых книг Ах груда ты моя! Долой обед и ужин смакую в тишине. мне дорог каждый миг Где тонкие и желтые страницы струили речь купцов. обманщиков студентов Где немец-доктор — ум. красотка ходит в лентах Авантюрист с скупцом мечтает породниться И так мне лень легко. Так судорожна Ялта вдали где Чехов умирал И весь он русский мир явился мне попятно И я его любя. смеясь над ним рыдал Порою любит он и пальмы и кулоны и прошлый магазин и сукновальный ряд Америкой блестит и в церкви бьет поклоны и в комсомол сдает неразвитых ребят Но скоро скоро течь у времени привычка опять явился дач неумолимый строй и вот в лесу поет. быстрей кукует птичка Сейчасное пройдет. а русское со мной

Если вспомню мясника Саню Красного…

Если вспомню мясника Саню Красного наша жизнь что горсть песка — много разного Помню лавочки и клен — деревянное Я бездельный парень был — окаянное существо. читал-читал. после вечером с хулиганами блуждал — делать нечего Я на пляже исполнял стихи новые Саня Красный ободрял. Поселковые за меня б пошли горой. а теперь поэт Но товарищей таких. жаль мне больше нет Вот поеду я когда в город харьковский весь одетый элегант — прямо лайковский с невозможною женой. прямо дивою застесняются со мной. с ней красивою Кто они уже теперь — алкоголики жена дети и завод. Сашки-толики Но не подвел своих ребят — эй пропащие! Хоть один влез в первый ряд. все-то спящие! И не горжуся я собой. но представитель я! от окраины родной. нет не зритель я!