Сто тысяч миль
Шрифт:
— Нагоняют, — зло бросила Эвелин. — А нам пора тормозить и брать левее!
— Если не замедлимся — пролетим удобный момент, — отозвался Беллами. — Нужно рискнуть.
— Вообще-то мы только это и делаем, если ты вдруг не заметил, гений стратегии!
Наша скорость стала меньше, а пульс застучал в ушах втрое громче. Плот приблизился к берегу, поворачивая вместе с течением, и тут я поняла, о чём говорил командир. В эту реку впадала ещё одна, более узкая и мелкая. Здесь была её маленькая дельта, с наносами из ила и земли. Она уходила куда-то вглубь на северо-восток. Нам нужно было завернуть именно туда.
— Сейчас будет трудно. Но делайте, как я говорю. Сейчас вправо, — командовала
Правая рука от напряжения превратилась в сплошную судорогу, а от боли в левой на глаза навернулись слёзы. Я гребла дальше. Если нас поймают, жалеть себя будет уже поздно. Я предпочту умереть на месте. Медленно, но верно наш плот зашёл в русло притока. Тяжёлое дыхание остальных членов команды хрипло звучало в унисон с моим. В темноте теперь едва можно было различать силуэты.
— Сейчас оплывём мангровые заросли и заходим со стороны течения, — сказал Беллами, указывая на деревья посреди русла.
Казалось, деревья растут из самой воды. Но это впечатление было обманчивым — на деле почва там была, твёрдая, глинисто-илистая. Островок был оплетён воздушными корнями, в сумерках похожими на змеев. Уэллс с Беллами едва втащили плот в углубление на острове так, чтобы привязать его к стволам густых деревьев. Я села на землю, переводя дыхание. Потёрла ноющую рану. В зарослях стало совсем темно — видны были лишь силуэты. Я слышала только голоса: в нескольких шагах от меня Эвелин препиралась с Уэллсом, распекая его за безответственное отношение к съестным припасам. Водную совсем не устраивали его навыки парковки плота, потому что, затаскивая его в заросли, Уэллс умудрился отправить в плавание часть наших вещей, лежавших с его стороны. Ей пришлось их вылавливать. И молча она это делать не собиралась.
— Как твоя рука? — услышала я тихий вопрос Беллами, присевшего рядом со мной. — Сильно болит?
— Нормально, — отозвалась я, едва чувствуя её от боли. — Только нужна перевязка.
— Могу помочь с этим. Этот тип ран мне знаком. Меня учила бинтовать их одна знакомая. Тоже после сплава по реке, кстати. Совпадение? — с улыбкой в голосе ответил он. Не забыл наше первое совместное приключение. Ещё бы.
Я улыбнулась, глядя в темноту. Пары слов хватило, чтобы ослабли сжимавшие моё сердце цепкие когти страха. Эвелин надоело ругаться с Уэллсом, она плюхнулась на землю рядом с нами, вздыхая.
— Кажется, твой план был не такое уж и дерьмо, — признала она. — А из нас получилась неплохая команда.
— Мы в безопасности? — с нотками недоверия спросил Уэллс, тоже подходя ближе.
— Они смогут начать искать нас не раньше рассвета. А на рассвете, надеюсь, мы уже уйдём отсюда дальше, — ответил ему Беллами.
— Дальше — это куда? Где мы? — спросила я.
— На землях Озёрного Клана. Хорошая новость в том, что здесь очень легко скрыться, а плохая…
Плохую я знала сама. Озёрный Клан присягнул Роану и его «Второму Рассвету». Ждать помощи было всё ещё неоткуда. В пустошах мы по-прежнему были одни.
========== Глава 17. Беллами ==========
Болота за время своих странствий я успел повидать самые разные. Торфяные считал самыми мерзкими и опасными. Там вся земля являла собой либо чавкающую жидкую грязь, либо огромные провалы вглубь, с виду слишком похожие на полянку для привала. Соваться туда без знающего тропы опытного проводника — форменное самоубийство. Наредкость негостиприимное место, но Клан Голубого Утёса каким-то образом неплохо там обжился. Торф они использовали как в качестве удобрения, так и в качестве теплоизоляции для своих жилищ. Ну, и как горючее. Но я бы предпочёл туда не возвращаться. Лучше уже севернее, где были болота мшистые, укрытые
Но теперешнее болото не относилось ни к тем, ни к другим. Водянистое, низинное, заросшее осокой и тростником. Кое-где цвели кувшинки, по воде шустро бегали водомерки. Почти все болота в этом районе были именно такими — глубиной примерно по пояс, с вязким дном. Они образовались от чрезвычайной влажности. Грунтовым водам некуда было стекать, кроме как скапливаться здесь годами. Идти через это великолепие следовало не менее аккуратно, чем через торфяной ад: непременно прощупывать днище перед собой длинной палкой. Иначе можно было однажды ухнуть вниз в прореху в иле и больше не всплыть.
От большого плота пришлось отказаться. Он попросту перестал вмещаться в узкие промежутки между деревьями, так что мне пришлось соорудить плотик поменьше, чтобы сложить на него наши сумки. Идти дальше предстояло на своих двоих. И если привычную к этому Эвелин не смущал ни запах, ни всяческая живность, ни погрязающие в донном иле ноги, то наши гости из космоса её спокойствия не разделяли. Решив, что мы никого здесь не встретим, они снова облачились в свои костюмы, по их словам, полностью непромокаемые, вывернув их наизнанку. Серебро сменилось тёмным хамелеоном.
Смотреть на Кларк стало попросту невозможно, будь прокляты эти новые технологии. Ткань облегала каждый изящный изгиб её фигуры, стройной и гибкой. Само собой, сделано это было для удобства хозяйки костюма, чтобы тот сидел, будто вторая кожа. И ей-то наверняка было комфортно, а вот мне… Мне не слишком. Вообще нет. Я пялился на неё, будто мальчишка, который впервые увидел красивую девушку. Девушку, которую ему скорее всего никогда не заполучить. Такая вот извращённая пытка.
Именно поэтому я решил идти во главе процессии. Отобрал у Эвелин вырезанный из молодого деревца шест высотой почти в мой рост, а та даже особо не возражала — выпустила из рук с усмешкой и ждала, как я облажаюсь. Но смотреть на ряску и мутную воду было намного проще. Ничего лишнего в голову не лезло. Я сосредоточился на исследовании дна. Мокрая одежда неприятно липла к телу, особенно раздражала обувь — в ногах всё хлюпало и булькало. Но риск подцепить пиявок или ещё какую дрянь перевешивал дискомфорт в десятки раз.
— А здесь крокодилы бывают? — услышал я голос Кларк за спиной. — Я читала, что они как раз любят подобные места.
— Или даже стая, — выдал пацан.
Я фыркнул. Тоже мне умник.
— Мало кто из них живёт стаями, — поучительно заметил в ответ я. — Эти ребята не из тех, что избегают хорошей драки. Особенно друг с другом. Так что у каждого свои охотничьи угодья. Максимум, что нам светит — голодный одиночка, но и то вряд ли. В этой тине нечем поживиться.
Глупых вопросов они больше не задавали. Солнце поднялось совсем уже высоко и жарило без намёка на пощаду. Духота стояла невыносимая — последние дни лета всегда были самыми жаркими. Минуты складывались в часы, а часы, казалось, длились неделями. Доведя монотонную работу до автоматизма, мой мозг отключился и, казалось, уснул. Я и сам не заметил, как бездумно повторял заученную последовательность: вытянуть руку, погрузить шест и нажать, шагнуть вперёд, вынуть шест, вытянуть руку… Шест провалился внутрь, не уткнувшись в дно. Я едва не нырнул следом, но только едва, спасибо рефлексам. Такие провалы периодически случались, заставляя нас слегка изменить курс, заодно и бодрили мозг хорошей долей адреналина. Что таилось в глубине, лучше было не проверять.