"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19

Денисова Ольга

Йока снял с плеча рюкзак и зашвырнул его на сухое место, под раскидистые еловые ветки. В двух локтях от него стояла березка, и, чтобы до нее дотянуться, ему пришлось чуть ли не лечь животом в грязь. Но деревце оказалось крепким, корни надежно держали его на поверхности. Вырвать ноги из плотной хватки болота оказалось не так просто, и вскоре Йока понял, что сапоги трясина примет в жертву. В тот миг это не показалось ему чересчур высокой платой за освобождение, тем более что в рюкзаке, кроме учебников, лежали ботинки и спортивные туфли.

Перепачканный с головы до ног, Йока выбрался под елки и сел, вытирая со лба пот. Носки пришлось выбросить, брюки он кое-как отчистил. И вывернул

весь рюкзак, чтобы переобуться, а солнце тем временем клонилось на закат.

Спортивные туфли промокли сразу, стоило только ступить на мох. Да и подошвы их, рассчитанные на гравийную дорожку, плохо подходили для путешествия по непроходимому лесу: Йока до крови наколол ногу, перебираясь через поваленное дерево, – спрыгнул на торчавший вверх острый сучок. Это тоже стало досадной задержкой: несколько минут от боли невозможно было разогнуться, не то что идти дальше.

А потом он увидел тропинку и понял, что находится у самой цели. У какой? Нет, он не думал об этом. И болото неожиданно осталось позади, и тропинка бежала через сухой сосновый лес, меж разросшихся черничных кустов. Ведь тропинка должна куда-нибудь вести? Ведь по ней кто-то ходит? Ему даже не пришло в голову, что это звериная тропа, так ему хотелось пройти по твердой земле.

Тропинка вывела его на невысокую горку, и это была удача! Железная дорога огибала каменную гряду, и тропинка шла к насыпи, расчет изначально был верным; на север же простирались болота, болота и болота. Йока воспрянул духом и прихрамывая двинулся вперед, убеждая себя в том, что хочет добраться до железной дороги к закату. Вскоре вокруг стали появляться камни – и гладкие валуны, и вылезающие из земли зубчатые скалы. Тропинка то спускалась вниз, то снова поднималась вверх. Йока перепрыгнул через ручей с чистой водой, но напиться не решился – кто знает, можно ли пить эту воду? А умываться у него не было времени: солнце садилось.

Сразу за ручьем лес расступился, и Йока оказался на небольшой полянке перед гладкой скалой высотой не меньше десяти локтей. Полянка была усеяна огромными валунами – выше человеческого роста – и напоминала картинку из учебника истории с изображением древнего святилища. Лучи заходящего солнца проходили сквозь ложбину меж невысоких каменистых холмов и упирались в валуны, окрашивая их огненно-красным светом. Наступило вдруг странное умиротворение. Бежать больше не хотелось. Йока остановился, перевел дух и осмотрелся.

На одном из валунов было что-то нарисовано, и он хотел подойти поближе, но вдруг его внимание привлек странный, если не сказать страшный, звук. Звук, с которым зверь гложет кость.

Йока перестал дышать: чавканье и урчание доносились из-за дальнего валуна, шагах в двадцати. Бежать? Если зверь сыт, ему не нужна добыча. А если нужна? Он вдруг остро ощутил одиночество. Жуть из страшных историй, которые дети рассказывают друг другу по ночам. Но не выдуманная, а настоящая жуть… Невидимая опасность пугает сильней, и Йока шагнул вперед: ему надо было увидеть, что за зверь спрятался за валуном. Может быть, это просто собака. Или лиса? Или… росомаха? Но ворчание было слишком низким для маленького зверька.

Лучше бы он не смотрел. Лучше бы он потихоньку прошел мимо… Потому что от увиденного у него на голове шевельнулись волосы, без всяких преувеличений: это был не зверь. Тощее тело, прикрытое засаленными шкурками, более всего напоминало человеческое, но только отдаленно. Существо сидело на земле, скрестив костлявые ноги, и в руках держало что-то волосатое и окровавленное, вгрызаясь в него блестевшими на солнце зубами. Морда его – а никак не лицо – была чуть вытянута вперед, из-под низкого лба сверкнули белки маленьких

глубоких глаз, и в зрачках отразилось красное солнце. Самым страшным Йоке показался перепачканный кровью рот – пасть? Существо зубами рвало куски мяса, и сильные челюсти перемалывали его с отвратительным чавкающим звуком. Свалявшиеся волосы, колтунами свисавшие с головы, покачивались в такт движению челюстей, борода и усы тоже были окровавлены, и, похоже, не в первый раз за последние несколько дней.

Йока не мог шевельнуться, глядя на чудище во все глаза, – такое не могло присниться и в страшном сне. А когда в добыче он разглядел лисицу, его едва не стошнило, – Йока пискнул и прижал руки к горлу. Этого было достаточно: чудище перестало жевать и уперло взгляд прямо Йоке в лицо. А потом… Теперь Йока ни с чем бы это не перепутал – похожий на пощечину вязкий страх, беспомощность и омерзение к себе… Удар мрачуна! Чудище ударило его, как это сделал профессор Мечен! Только намного слабей. Даже смешно стало, насколько слабым оказался этот удар! А существо было таким серьезным, будто ожидало, что Йока тут же умрет от ужаса!

Йока уже знал, что такое энергетический удар. Знал, что за один такой удар можно на всю жизнь оказаться в тюрьме. И против людей его применять нельзя, никогда, даже для самозащиты, даже спасая свою жизнь! Но перед ним был не человек. И Йока, скорей из озорства, смешанного с отвращением, ужасом и недоумением, послал в сторону чудища ответный импульс, слабый, как в игре с ребенком.

Существо взвизгнуло, выронило из рук добычу и бросилось наутек – совсем по-человечески, прямо! А Йока ждал, что оно побежит на четырех лапах… Двигалось оно проворно и почти бесшумно: под ним не хрустели ветки. И Йока не сразу понял, где оно спряталось – далеко или близко?

Легкая победа окрылила Йоку, и страх почти исчез, остались только отвращение и тошнота. Конечно, стоило быть осторожным: если эта тварь может двигаться бесшумно, что стоит ей напасть со спины? Йока повернул голову, осматриваясь, и тут… Казалось, это место создано для того, чтобы свести его с ума. Йока даже подумал: а не сон ли все это? Такое случается только во сне…

С валуна, освещенного последними лучами солнца, на Йоку смотрел Инда Хладан. Да, его портрет был высечен на камне грубыми штрихами, но сомнений не оставлял никаких.

Наваждение.

Йока хлопал глазами и даже потянулся к лицу рукой, чтобы их протереть. А потом окинул поляну взглядом – она недаром напомнила ему картинку с древним святилищем. Все валуны вокруг были покрыты рисунками и лежали четким полукругом. Валун с портретом Инды был крайним справа – последним в ряду связных изображений. А на первом был нарисован какой-то зверь с раздувшимся брюхом. Йока шагнул в сторону рисунка: брюхо изображалось гротескно, карикатурно, особенно по сравнению с маленькой безухой головой, а пятипалые когтистые лапы торчали в разные стороны. На следующем рисунке это огромное брюхо вспарывал острый нож, а на третьем чьи-то руки доставали из брюха детеныша. Росомаха! Это была росомаха! Рисунки на камне рассказывали откровение Танграуса – рождение Врага! Детеныш в подробностях изображался на четвертом камне: покрытый шерстью с ног до головы, но, несомненно, человеческий детеныш. Пятый валун напоминал надгробие, потому что стоял над огороженным мелкими камнями возвышением, и на нем был нарисован портрет росомахи – очень точный и красивый портрет: Йоку почему-то охватила тоска и жалость, едва не до слез. На «могиле» лежали истлевшие от времени огрызки белых костей, и Йоке подумалось почему-то, что это жертвоприношения. Надо же, кто-то почитает (или почитал?) маленького зверя, словно мертвого родственника.