"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– О господи… – пролепетала Татьяна. – Мы никогда не запираем эту дверь, повара приходят, когда все еще спят… Я даже не знаю, где может быть ключ…
Ее испуг не вязался с ее словами. Она сразу поверила, что собака может бродить ночью по корпусу, – Ковалев и сейчас сильно в этом сомневался. Уличные собаки обычно не столь отважны… Верующие, может, и боятся нечистой силы, но как-то иначе – с праведной брезгливостью.
– Надо, наверное, врезать новый замок… – продолжала мямлить главврач.
– Я рад, что с бродячими собаками вы не собираетесь
Ее лицо стало белей потолка, и она замотала головой – будто Ковалев был строгим учителем, а она маленькой девочкой.
– Нет-нет-нет! Никакой святой воды!
Он даже усомнился в искренности ее веры.
Татьяна налила себе воды из графина, сделала глоток и поперхнулась.
– Извините… – хрипло сказала она, прокашлявшись.
Ковалев раздумывал, говорить ли с ней о крещении Павлика, но ее страх и замешательство развеяли сомнения.
– Я хотел сказать… Не подумайте, что я пугаю или угрожаю, я просто ставлю вас в известность. Если вы снова соберетесь крестить Павлика Лазаренко, я напишу заявление в областные органы опеки. Простите, но это средневековая дикость – тащить ребенка в молельную комнату, где у него непременно случится приступ удушья.
Он считал, что Татьяна разозлится. Может, даже попытается выгнать его из санатория. Может, даже вместе с Аней. Но она будто ожидала этих слов. Лицо ее стало холодным – нарочито холодным, на нем отразился напряженный поиск решения проблемы, но она не долго тянула с ответом.
– Я не стану убеждать вас в том, что крещение пойдет Павлику на пользу, – моих аргументов вы не услышите. Но я подумаю над вашими словами. И, возможно, с ними соглашусь.
Татьяна снова приветливо и открыто улыбнулась. Пожалуй, она нравилась Ковалеву больше остальных верующих в этом санатории – невзирая на ее навязчивые попытки его к себе расположить.
Когда Ковалев после полдника уводил Аню гулять, Рашид из котельной ставил на заднюю дверь новый замок.
Аня была почему-то задумчива, не бегала, как обычно, и не улыбалась. И Ковалев сразу же вспомнил разговор с Инной о Тамаре, которая ненавидит детей, – сегодня была ее смена. Юлия Михайловна понравилась Ковалеву гораздо больше.
– Что-то ты невеселая… – начал он разговор с Аней.
Дочь подняла на него печальные глаза и смотрела долго и пристально. Потом вздохнула и пошла дальше.
– Ань, чего случилось-то?
– Ничего, – сказала она многозначительно.
– Совсем?
Она засопела, раздумывая.
– Понимаешь, я не могу тебе сказать. Иначе я буду ябеда.
– Тебя кто-то обидел?
– Я же говорю: я не могу тебе пожаловаться! Как ты не понимаешь?
– Пожаловаться – это одно, а рассказать – совсем другое. Жалуются, когда хотят, чтобы взрослые кого-то наказали. Ты можешь не жаловаться, а посоветоваться, например.
– Да? И если посоветоваться, то я ябедой не буду? – заметно приободрилась Аня.
– Ну, если бы я побежал
Если бы у них с Владой родился парень, Ковалев бы и слушать не стал о его обидах на других детей – сам он никогда ни на кого не жаловался, даже на ребят постарше. Как раз потому, что опасался: вдруг бабушка побежит в сад или в школу, чтобы его защитить? Больший позор и представить было трудно. Дед бы не побежал – но ему Ковалев не жаловался тоже, дед бы его засмеял.
Однако Аня – не парень, и в детский сад она никогда не ходила, у нее нет опыта.
– Понимаешь, у нас в группе есть две девочки, Алла и Кристина. Их все другие девочки слушают. Потому что они самые хорошие.
– Это как «самые хорошие»? – удивился Ковалев.
– Ну, они всегда слушаются. Хорошо едят. Чистенькие всегда и не разбрасывают игрушки. И на занятиях тоже все хорошо делают.
Надо же! Мальчик с такими положительными качествами вряд ли имел бы авторитет у ровесников…
– И все мальчики их не обижают, – продолжала Аня. – Но они с мальчиками не дружат. Вот Анжелика дружит с двумя мальчиками, и Алла с Кристиной ее за это не любят. И меня они тоже не любят и другим девочкам говорят, чтобы они со мной не играли.
– А тебя за что?
– Я не знаю. Они спорят все время со мной. Ну вот про попа и купца. Про тебя еще раньше спорили, что ты уедешь. И про маму вот еще. Они сказали, что мама меня бросила и уехала, и Бледная дева меня теперь заберет. И еще они мне не дают кукол, чтобы играть, говорят, что им самим мало, а мне пусть папа купит свою куклу, раз мама у меня такая богатая и караоке привезла…
Аня снова глубоко и печально вздохнула.
– Это они от зависти, – сказал Ковалев. – Я же говорил, что другим детям будет обидно, что у тебя есть и папа, и мама.
– А ты мне купишь куклу?
– Если я куплю тебе куклу, им будет обидно еще сильней. И будешь ты играть с куклой, а не с девочками.
На этом еще перед отъездом настояла Влада – Аня не брала с собой игрушек, чтобы другим детям не было обидно.
– И как же быть? Одной играть, да еще и без кукол?
Ковалев хотел посоветовать Ане читать книжки, но подумал, что умение читать вряд ли прибавит ей авторитета в глазах сверстниц. У девочек все гораздо сложней, чем у мальчиков.
– Хочешь, посоветуемся с мамой? Она лучше знает девочек…
– Давай! – обрадовалась Аня.
Влада решила проблему легко и быстро.
– Купи ребенку набор посуды для кукол, дело копеечное. Ни одна девочка не устоит против набора посуды, и эти гнусные Алла с Кристиной будут кусать локти, а остальные девочки тут же будут играть с Аней. Только пусть не жадничает и не ставит им условий.
Еще она посоветовала Ане подружиться с Анжеликой.
– Мне нравится эта ваша Анжелика. Ты же говорила, что она у вас самая смелая девочка. И наверное, Аллу и Кристину она тоже не боится, раз играет с мальчиками.