"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
День оказался трудным – в поварне храма затопило подпол с припасами, и Волчок с полудня, согнувшись в три погибели и по колено в воде, ворочал мешки с мукой и ящики с овощами, а потом ведрами вычерпывал оттуда воду. И, возвращаясь в «Пескарь и Ерш», больше всего боялся, что Спаска заметит его усталость и откажется идти на болото.
Но все оказалось еще хуже – в трактире его ждал Змай. Волчок, конечно, надеялся, что тот приехал на день-другой и снова оставит Спаску в Хстове, но надежда была призрачной и ничем не оправданной.
–
Волчок не говорил ни мамоньке, ни Спаске, что его перевели на штрафные работы, сказал, что будет задерживаться на службе и раньше уходить утром.
– Нормально идет, – проворчал он, снимая плащ.
– Любица, ты где там застряла? Тут пришел голодный волк! – крикнул Змай, оглядываясь к кухне, и спросил у Волчка: – Плохо кормят штрафников в обед?
– Да ничего, – пожал плечами Волчок.
– Устаешь?
– Немного.
– А нечего болотников при всем честном народе сапогами пинать. Да еще так не вовремя.
– Уж перед тобой я точно оправдываться не стану, – ответил Волчок, садясь за стол.
– Кому теперь нужны твои оправдания! На самом деле твое сообщение о болотниках пришлось очень кстати.
– Моей заслуги в этом нет, их нашла Спаска. Я только голубя отправил.
Мамонька принесла ужин, и Волчок навалился на еду – насчет голодного волка Змай догадался верно.
– Мы нашли, как сообщить о болотниках Государю, – сказал Змай, оглянувшись вслед уходящей мамоньке. – Только, сдается мне, напрасно. Он еще с булочками догадался, что это дело рук храмовников. И о том, что Нравич Милушу иногда помогал, тоже знал – зачем Милушу его убивать?
– Тогда почему же напрасно?
– Булочки булочками; говорят, Государь изрядно посмеялся над этой затеей и порадовался, что храмовники держат его за дурачка. А вот дети пропавшие – это народ недоволен, за это Государь должен колдунов наказать. Государь таких штук не любит, того и гляди в открытую начнет колдунов защищать. В общем, убьют его.
– Как это – убьют? – Волчок опешил.
– Да очень просто. И колдунов в его смерти обвинят. Сейчас польза от колдунов не видна только последнему дураку, Храм теряет власть. Государь ведет переговоры с Чернокнижником! Волгород дает замку Сизого Нетопыря пушки! Новая Цитадель, гораздо более сильная, – вот чего они боятся. Потому что теперь они против нее не устоят, солнце будет светить на Выморочных землях, а на землях храмовников будет литься дождь.
– А чудотворы?
В трактир спустилась Спаска – одетая в плащ, как обычно, когда собиралась за город. И Волчку стало грустно – чуть не до слез. Вот и кончилось его счастье.
– А чудотворы хотят и рыбку съесть, и… – Змай оглянулся, услышав ее шаги. – И косточкой не подавиться. Что, кроха, пора?
Волчок замер и даже перестал жевать.
– Сейчас, Волче-сын-Славич
– А я-то зачем, по-твоему, приехал? – удивился Змай.
– Ты устал с дороги, – ответила Спаска.
– Разве? – хмыкнул Змай. – Ну ладно. Устал так устал. Волче-сын-Славич, можно подумать, весь день на кровати провалялся…
– Я не устал, – поспешил сказать Волчок и хотел подняться.
– Да вы ешьте, ешьте! – засмеялась Спаска. – Некуда торопиться. Ворота все равно закрыты. И говорите спокойно, я наверх пока пойду.
Змай проводил ее взглядом, а потом пристально посмотрел на Волчка.
– Не про тебя девка…
– Я знаю, – ответил Волчок. – Ты не бойся. Я никогда ее не обижу.
– Да чтоб-в-твою-душу-мать… Я опять что-то не так делаю. А впрочем… Мы уезжаем завтра. Пока в замке пусть побудет, у меня на глазах. Я за этот месяц извелся весь. Не знаю, что лучше. Там того и гляди заваруха начнется, тут шпионов ищут…
Волчок хотел запомнить каждую минуту этой последней ночи, каждое прикосновение маленькой руки – а на темных улицах Хстова Спаска всегда держалась за его руку. Они благополучно прошли через Южные ворота – старый ленивый привратник даже не посмотрел на Спаску, довольно пробуя на зуб монетку, которую ему кинул Волчок. С людного даже ночью Южного тракта сразу свернули на пустынную проселочную дорогу, которая вела на юго-запад и в пяти лигах от Хстова выходила на тихий Рухский тракт.
Дорога вышла на болота и превратилась в бревенчатую гать, дождь перестал – тишина стояла такая, что каждый шаг, казалось, был слышен на лигу вокруг. Спаска уверенно шла в двух локтях впереди, и Волчок не сомневался, что за ними никто не следит – на болоте она всегда чувствовала присутствие других людей.
Весна. Серая, дождливая весна. Казалось бы, ничем неотличимая от промозглой зимы, и все равно – в каждой капле дождя, в запахах, звуках, сизых низких облаках – во всем ощущалось пробуждение, приближение теплых дней. Возвращаются домой перелетные птицы, скоро, совсем скоро зазеленеет трава, деревья выпустят на свет молодую листву, запоют лягушки: земля оживет, расцветет, согреется.
– Слышите, Волче-сын-Славич? – Спаска вдруг остановилась. – Как над нами летит колесница, запряженная шестеркой крылатых коней? Увитая цветами и травами?
– Неслышно бьют легкие копыта, шуршат крылья, похрапывают кони, вьются зеленые ленты… – улыбнулся Волчок.
– Правит колесницей сама Весна. Все спят, и никто не видит, что она уже здесь…
Спаска повернулась к нему лицом и откинула капюшон. Ночь выдалась темнее остальных – небо со всех сторон было обложено не серенькими облаками, а тяжелыми весенними тучами, синеватыми, густыми. И хотя глаза давно привыкли к темноте, Волчок едва-едва мог разглядеть, что выражает ее лицо.