"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– …На это я готов был выделить пятнадцать тысяч золотых лотов, но мои казначеи слегка меня попридержали. – Государь улыбнулся тонко и изящно. – Поэтому пока только пять, и еще пять – в начале мая.
Первый легат армии, тоже в ослепительно белом мундире, с почтением кивнул. Он нисколько не походил на первого легата гвардии Храма – крупного, тяжелого и громкоголосого солдафона с петушиными мозгами. И даже являл тому полную противоположность: сухощавый, седой, первый легат армии не бросался в глаза, стараясь держаться в тени.
Государь тем временем
– Завтра я еду в Предобролюбовскую лавру и хотел бы, чтобы меня сопровождали и твои люди тоже.
Волчок, стоявший у двери из секретариата, поспешил ее распахнуть и шагнуть в сторону.
– И пусть это будут лучшие твои люди, – говорил Государь, проходя в полутора локтях от замершего Волчка. – Не хуже ребят Огненного Сокола.
Дверь в секретариат закрыл первый легат армии, и дальнейшего разговора Волчок не услышал.
Клерки не сразу вздохнули с облегчением, рассаживались тихо, и тихо покашливали, и говорить начали только вполголоса.
Волчок пообедал на площади Совы, в грязном и многолюдном трактире, куда обычно заглядывал по дороге из дворца в башню Правосудия. Шорох дождя по мостовой убаюкивал – в последнее время Волчку случалось мало спать, на что он, впрочем, не жаловался, но после еды его всегда клонило в сон. Он почему-то смутно помнил произошедшее по пути во дворец, словно на его месте был кто-то другой или это случилось давно, много-много лет назад. Нет, он нисколько не сожалел о содеянном – скорей, удивлялся самому себе.
Пятый легат тоже удивлялся, но больше негодовал и расстраивался.
– Волче, я ждал этого от кого угодно, только не от тебя… – говорил он тихо и прохаживался по канцелярии. – Что на тебя нашло? Не мог выбрать кого-нибудь другого?
– Он меня толкнул, – угрюмо ответил Волчок.
– Кого ты хочешь обмануть, а? – пятый легат посмотрел на Волчка прищурившись. – Или ты не видел его сегодня утром?
– Я его не узнал.
– Надеюсь. Надеюсь, что тебе поверят. Но так просто этого не оставят. Будь на его месте кто-нибудь другой, и все бы закрыли глаза – не один ты у нас такой… бравый… Но мне-то ты можешь объяснить? Ты не пил ни вина, ни храбрости, уходил отсюда совершенно спокойным. Какая муха тебя укусила?
– Он меня толкнул, – упрямо повторил Волчок.
– Я не могу сказать точно, но это затрагивает какие-то интересы Особого легиона. То ли этот калека на них работал, то ли нужен был для расследования. В общем, разбирательство будет громким. Не надейся отделаться только деньгами. И придумай что-нибудь поинтересней, чем это дурацкое «он меня толкнул».
– Он наглец. Он смотрел мне в глаза и ничего не боялся.
– Плохо посмотрел, значит, на господина гвардейца? – вскипел пятый легат. – Волче, и этого тоже мало.
– Он оскорбил мою мать грязным словом, – усмехнулся Волчок, вспомнив вырвавшееся у горбуна ругательство.
– Это уже лучше. Гораздо лучше. Вот этого и держись.
Пятый легат ушел, как обычно, в шесть часов, и Волчок тоже собирался домой, когда дверь в канцелярию распахнулась,
– Ты думаешь, я не догадался, почему ты это сделал? – спросил он негромко, но угрожающе. – Вздумал вершить правосудие?
– Нет, – ответил Волчок. – Просто надо было на ком-то сорвать злость. А горбун некстати подвернулся под руку.
– И никого другого под рукой не нашлось? У храма Чудотвора-Спасителя крутится мало убогих?
– Он меня разозлил. И тем, что ему сошла с рук попытка убить ребенка, – тоже.
– А тебе это с рук не сойдет, можешь не надеяться.
– Я и не надеюсь, – пожал плечами Волчок.
Огненный Сокол сел на стул и закинул ногу на ногу, пристально глядя Волчку в лицо.
– А теперь говори, до чего ты успел догадаться?
– Да чего уж тут гадать… Из семидесяти арестованных только пятеро – колдуны. Да и те тут случайно. А дети ведь на самом деле пропадают.
– Детей жалеешь? – Огненный Сокол скроил усмешку.
– Жалею.
– Ну и дурак. И я дурак, что на тебя ставку сделал. Пальцем не шевельну, так и знай. И пусть тебя гонят из гвардии, пусть бьют на площади – пальцем не шевельну!
– Пятый легат шевельнет. И самое страшное, что меня ждет, – пятьдесят горячих на заднем дворе казармы. А скорей всего – месяца три в бригаде штрафников.
– Через три месяца ты мне будешь не нужен, – бросил Огненный Сокол, встал и вышел вон.
10–11 апреля 427 года от н.э.с. Исподний мир
Волчок ждал появления Змая с тоской и страхом – за месяц он привык к ночным путешествиям за город, жил ими, ждал этих ночей с замиранием сердца, и никакая усталость не могла ему помешать.
Перевод в бригаду штрафников несколько осложнил дело: служба начиналась в шесть утра и заканчивалась в девять вечера, работа была грязной и тяжелой, в основном в подвалах башни Правосудия, куда не очень-то любили пускать посторонних, – штрафники топили печи, выгребали нечистоты и вшивую солому из камер, мыли котлы на кухне, оттирали полы в застенках, не учитывая подать-принести-разгрузить. Никто не считал зазорным врезать штрафнику по шее, даже повара. Впрочем, в лавре было хуже. Волчок не боялся тяжелой работы, унизительным свое положение не считал и злости, как другие штрафники, не копил.
Разбирательство, учиненное Волчку за избиение уважаемого горожанина и несчастного калеки, закончилось признанием его поступка позорящим гвардию, но, как Волчок и предполагал, наказание ограничилось тремя месяцами штрафных работ. Пятый легат уже не сердился, только досадовал на предстоящее отсутствие секретаря, и ворчал в назидание Волчку:
– А надо было потребовать высечь тебя и отпустить. Мне было бы гораздо легче, и тебе полезней. Но я пожалел тебя и твои больные почки.
Волчок ценил заступничество пятого легата и даже немного удивился, что именно его слово, а не слово Огненного Сокола, стало решающим – тот тоже хотел, чтобы Волчка высекли и отпустили.