"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Профессор напрягся. Хотя Йера не видел его лица, все равно почувствовал его напряженные раздумья, словно тот взвешивал, о чем стоит говорить депутату Думы, а о чем лучше промолчать.
– А знаете, я в последние две недели занимался с вашим сыном естествознанием… – вдруг сменил тему ученый. – Он очень способный мальчик, у него большое будущее.
– Как? Где? – опешил Йера.
– Профессор Важан оказал мне честь, пригласив к нему в учителя.
Стоп… Значит, молодому профессору известно, что Йока не живет дома, не поступает ни в какие престижные школы, а находится
– Но… Профессор Важан – мрачун… – выдохнул Йера.
– Я тоже подписывал письмо в Верховную судебную палату с требованием снять с профессора это нелепое обвинение, как и многие мои коллеги… И раз вы доверили ему подготовку вашего сына к поступлению в Ковчен, значит, вы тоже сомневаетесь в обвинении. – На этот раз Камен улыбнулся лукаво прищурившись.
Да, конечно! Какая превосходная отговорка! Важан подготовил отговорки на все случаи жизни. Но… не слишком ли хитро улыбнулся при этом молодой профессор?
– Я отправлял его к профессору до того, как было предъявлено обвинение… – уклончиво ответил Йера. Ему вдруг стало жутко: а что если этот человек – тоже мрачун? Оказаться ночью на лесной дороге рядом с мрачуном… Детский, иррациональный страх мурашками пробежал по спине.
– Почему вы замолчали, судья Йелен? – через некоторое время спросил ученый.
– Я думаю о своде… Скажите, а в чем причина его возможного обрушения?
– Надеюсь, вы изучали в школе естествознание и слышали о законе сохранения энергии?
– Да, конечно.
– Даже не нарушая основных постулатов теоретического мистицизма, можно предположить, что генерируемая чудотворами энергия не находит выхода и скапливается за сводом. Соответственно, эта энергия давит на свод с каждым годом сильней и сильней. Когда-нибудь сила Внерубежья переможет силу чудотворов.
– Но… ведь существует отток энергии вовне, в космос… Меня так учили в школе.
– Этого оттока недостаточно. Обитаемый мир требует все больше и больше энергии: освещение, вездеходы, магнитовозы, станки, силовые машины…
– А… – Йера подумал, прежде чем спросить. – А как на этот процесс могут повлиять мрачуны?
– В рамках постулатов теоретического мистицизма – никак. – На этот раз улыбка профессора больше напоминала ехидную усмешку.
– Простите, а за рамками?
– А за рамки ученым заглядывать не разрешается, – едко ответил Камен и замолчал.
И тут Йера понял, что все давно знают, что происходит, и только он один столь наивен, что никогда не высовывался за рамки дозволенного! А если Камен и в самом деле мрачун, то разве не этой встречи Йера желал еще вчера? Разве не посылал он телеграммы Важану с просьбой о встрече – именно для подобного разговора? Что ему, Йере, терять?
– Послушайте, профессор… Я клянусь, что никому не скажу о нашем разговоре… Я должен знать, что происходит на самом деле. Я уже понял, что через основной постулат теоретического мистицизма нужно перешагнуть, я готов говорить откровенно. Я еще вчера хотел говорить
– Зачем вам это, судья Йелен? И зачем это мне?
Происходящее за сводом потрясло Йеру. Он, конечно, слышал о том, что во Внерубежье бушуют стихии, но и предположить не мог, что это за стихии… Выжженный камень и вулканический пепел. А Камен нисколько не удивился, словно бывал здесь каждую неделю. Более того: плечи его развернулись, он вдыхал ветер глубоко, словно наслаждаясь его изысканным ароматом, и подставлял лицо навстречу теплому дождю. Йера не подумал, что за сводом будет дождь, и не позаботился о плаще, впрочем, его попутчик тоже.
– Смотрите, судья! – воскликнул вдруг ученый. – Это лава! Это настоящее извержение вулкана! Не хотите взглянуть поближе?
– А вы? – Йера посмотрел на ботинки, заляпанные грязью. Неужели этот человек не побоится спуститься в долину ветров и молний? Чудотворы не позволили депутатам сделать это даже на вездеходе…
– Не больше полулиги! Если вы опасаетесь, я пойду один. Я же ученый, вряд ли мне скоро представится такая возможность!
И он, по-мальчишески гикнув, прыгнул с крутого склона вниз, разбрызгивая грязь по сторонам. Йера махнул рукой, улыбнулся и направился за ним, осторожно перебирая ногами, чтобы не оступиться и не отправиться вниз кувырком.
Ветер сбивал с ног, а под подошвами ботинок скользил голый растрескавшийся камень. Йера быстро вымок до нитки, но дождь был теплым, а от камня шел пар, словно в бане. Светящаяся полоса меж камней впереди приближалась, и Йере казалось, что она освещает темноту вокруг (за сводом было намного темней, чем в его пределах).
– Это щелевидный вулкан! – кричал сквозь шум ветра профессор. – Такие могут извергаться годами. Собственно, это подземная река из лавы, которая кое-где выходит на поверхность.
– К нему не опасно подходить близко?
– Я не знаю! – как-то особенно радостно ответил Камен.
С каждым шагом становилось все жарче, но дождь смывал с лица пот, немного освежая. И Йера уже видел не просто светящуюся полосу, а расплавленный камень, кое-где подернутый черной коростой, его ток и неожиданные яркие всплески. Неужели они на самом деле отважились подойти к вулкану так близко?
Горячей всего было ногам – ботинки на тонкой подошве не подходили для таких приключений, а толстый слой грязи с них смыл дождь. Профессор же шагал вперед уверенно – в таких ботинках, как у него, можно было и гулять за сводом, и покорять самые опасные вершины Стании.
– Повезло вам с обувью! – крикнул Йера, стараясь не отстать от ученого.
– Я, по-честному, надеялся, что мы отправимся за свод, поэтому их и надел! – ответил Камен. – А чем ваши плохи? Скользят?
– Слишком горячо! – улыбнулся Йера.
Профессор остановился как вкопанный и загородил Йере дорогу рукой. А потом медленно нагнулся и пальцами потрогал землю. Еще медленней повернулся назад и зачем-то переспросил:
– Горячо?
Йера не успел испугаться, и лицо профессора оставалось спокойным – даже слишком.