"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– Что ты там ищешь, Цапа? – недовольно глянул на него Важан.
– Думал, может, земляника есть…
– Земляника будет недели через три, не раньше.
– А вдруг. За сводом гораздо теплей, а тут до него рукой подать.
– Это как искать упавшую монету под фонарем, а не там, где она упала… – проворчал профессор и повернулся к Йоке: – Йелен, я, признаться, считаю, что это было удивительное совпадение – подземный толчок такой силы именно в ту минуту, когда ты спустился в долину. Но удар мрачуна – это выброс биоэнергии, которой нет и не может быть у Внерубежья.
– Оно хотело меня напугать. – Йока вскинул голову, настолько верной ему показалась эта мысль, эта формулировка.
–
– Нашел! – радостно выкрикнул Цапа из лесу.
– Неужели землянику? – опешил Важан.
– Сморчки! Целых три штуки.
31 мая – 2 июня 427 года от н.э.с. Исподний мир
Крапа Красен так часто пересекал границу миров, что давно не замечал трудностей перехода. И на этот раз, воспользовавшись порталом на Змеючьем гребне, вышел в Исподний мир в задумчивости, но не успел сделать и шага, как ему в сапог, взвизгнув, впилась здоровенная серая крыса – он случайно наступил ей на хвост. Крапа выругался и стряхнул зверька на землю. Нет, на Змеючьем гребне не могло быть никакой чумы – без малого сто пятьдесят лет прошло, – но он все равно содрогнулся. Расспросы эпидемиологов, вытребованные гарантии, отчеты, заключения убедили его не вполне. Крапа не боялся заболеть, но вспышка чумы сейчас означала конец всех его начинаний. Впрочем, бумага из Афрана в кармане была не многим лучше.
Что ж, он сделал все, что мог. И, конечно, презреть распоряжения Гроссмейстера было не только нарушением служебного долга, но и прямым предательством своего клана, своего мира… И трижды правы были и этот Инда Хладан, и мозговед из Афрана, и Приор Славленской Тайничной башни, и Гроссмейстер – сейчас не приходится выбирать средства. Но худой мир, как известно, лучше доброй ссоры, а теперь миром дело решить не получится. И речь не о мире в Млчане – Крапе Красену проблема представлялась глубже и серьезней: если чудотворам не удастся договориться с Исподним миром по-хорошему, Исподний мир ответит. На этот раз точно ответит – или умрет.
Крапа не мог назвать конкретных сил, которые сметут Храм с лица земли, но такие силы рано или поздно найдутся. Возможно, против чудотворов восстанут сами храмовники – не те, что ищут золота и власти, а помоложе, почестней. Крапа уже слышал проповеди, призывающие чтить лишь Предвечного, раздать золото Храма беднякам, погасить солнечные камни и замириться с колдунами. Возможно, от Храма мир избавит светская власть. Возможно, колдуны наберутся сил для такого удара. Но всем, кто хоть немного соображает, ясно: Храм – это смерть Исподнего мира, а жизнь ему несут колдуны. Однако мало кто понимает, что с падением свода в Верхнем мире Исподнему миру лучше не станет: если мрачуны не будут передавать энергию назад, он умрет, ему не поможет даже уничтожение всех Надзирающих с их физиологической потребностью отдавать энергию в Верхний мир.
Крапа хорошо понимал интересы Исподнего мира. Возможно, даже лучше, чем кто-то еще в Млчане, и иногда спохватывался: он-то поставлен сюда, чтобы блюсти интересы чудотворов. И до пресловутой встречи с Индой Хладаном он хорошо видел цепочку компромиссов, которая была выгодна обоим мирам, не противоречила ни интересам чудотворов, ни интересам Млчаны. Наверное, эта миссия составляла смысл жизни Крапы: он знал, к чему стремится и за что борется.
Он любил эту унылую, нищую страну… Он хотел ей добра и процветания.
Как только здесь появились силы, способные обеспечить политическое равновесие, лишить Храм абсолютной власти (но не власти вообще), создать противовес Надзирающим – и приток энергии в Исподний мир, – так сразу чудотворам потребовалось все это разрушить. Крапа считал, что из-за одного-единственного
Бездымный порох… Разрывные снаряды… Мало этому миру голода и болезней?
Крапа поднялся на гребень и сразу приметил на юго-востоке дыру в облаках: девочка-колдунья отдала миру энергию этого удивительного мальчишки, которого Верхний мир упрямо именовал Врагом. Крапа, как всякий чудотвор, не ощущал потока его энергии, но видел, как замедлялось бурлящее течение реки за его спиной. А еще он помнил эту девочку восьмилетней: она танцевала мрачунам Верхнего мира. Да, раздробить ей колени – надежный способ принуждения оборотня пойти на уступки и сделать невозможным ее побег. Инда Хладан прав. Но Крапа не хотел принимать в этом участия. Как она будет раскручивать вокруг себя ветер, если останется без ног? В Верхнем мире детей защищает закон, здесь с законом можно не считаться и делать все, что вздумается! Огненному Соколу легче: ему и в голову не приходит, что где-то люди живут совсем по-другому, имеют иные ценности, иначе смотрят на человеческую жизнь. Пусть этим занимается Огненный Сокол: Крапа искренне пожелал ему неудачи.
Замок Чернокнижника – надежда Крапы на мир и равновесие сил в Млчане – выступал над горизонтом высокой Укромной башней, и нетрудно было представить себе, как разрывные снаряды рушат ее стены, предназначенные для прикрытия женщин и детей. А позади чернели развалины Цитадели, уничтоженной чудотворами сколь жестоко, столь и бездумно. И если час назад Крапа думал об отставке, то, стоя на Змеючьем гребне и глядя на болота, простершиеся от горизонта до горизонта, он принял иное решение: его отставка ничего не изменит. Может быть, здесь он сможет что-то сделать для этой сырой и серой земли.
На этот раз Крапу никто не встречал, но прямая сухая тропа, проложенная на Северный тракт, за три часа вывела его к гвардейской заставе. Три инструктора и документация по изготовлению бездымного пороха, составленная в Афране, отправились в Храст по железной дороге, к Хстовскому порталу, Крапа же должен был встретиться с ученым строителем, как здесь именовали инженера, руководившего строительством фортификаций.
На заставу Красен прибыл к обеду и решил передохнуть, дожидаясь, когда до ученого строителя его довезут на телеге. И хотя на постоялом дворе его накормили бы лучше, чем на гвардейской кухне, отказывать начальнику заставы, пригласившего его отобедать, Красен не стал.
В столовой было людно и шумно, кроме гарнизона заставы здесь до сих пор жили гвардейцы бригады штрафников, от которых на строительстве не было никакого толку. И Красен не сомневался: это дело рук Огненного Сокола, пожелавшего таким образом спрятать своего человека от него, Крапы Красена, – ну и от государевых дознавателей. Наглую выходку с оговором Явлена Крапа Знатушу еще не простил и при случае собирался за это поквитаться. Конечно, подставлять подневольного Желтого Линя Крапа не хотел, но воспользоваться им стоило. Ох и непрост был этот Желтый Линь! Недаром Знатуш так его берег. Секретарь пятого легата – сама по себе должность нужная Огненному Соколу, но не только в должности было дело. Допросив парня лично, Крапа в этом убедился, а заодно понял, что Знатуш что-то скрывает в истории со змеем. Желтый Линь лгал, причем делал это искусно, и, можно было не сомневаться, такую же искусную ложь Крапа получил бы от остальных свидетелей превращения человека в змея, поэтому он не стал тратить на нее время. Но игру Огненного Сокола раскусить пока так и не удалось, и это настораживало.