Страх Мудреца. Дилогия
Шрифт:
Крошечная Аури, привязанная к кровати кожаными ремнями так, чтобы она не могла повредить себе или окружающим, когда её кормили.
Я остановился.
Элодин сделал еще несколько шагов прежде чем обернулся ко мне.
– Она моя подруга, - сказал я медленно.
Он кивнул.
– Это так очевидно.
– И у меня не так много друзей, чтобы потерять хотя бы одного, - сказал я.
– Не ее.
– Обещайте мне, что вы не скажите о ней никому и не отправите её
в
Это не подходящее место для нее.
– Я сглотнул ком в горле.
– Мне нужно, чтобы ты пообещал мне.
Элодин склонил голову набок.
– Мне слышится "а иначе", - сказал он с весельем в голосе.
– Даже при том, что ты фактически не произнес этого.
– Мне нужно ваше обещание или же...
– уголок его рта изогнулся кривой ухмылкой.
Когда он улыбнулся, я почувствовал вспышку гнева, смешанную с тревогой и страхом.
За ним последовал внезапный вкус горячей сливы и муската во рту, и я ощутил нож привязанный к бедру под штанами.
Я почувствовал, как моя рука медленно скользит к карману.
Затем я увидел край крыши в полудюжине шагов за Элодином, и почувствовал как мои ноги слегка сдвигаются, приготовившись броситься и толкнуть его, чтобы мы оба упали с крыши и приземлились на жесткую мостовую внизу.
Я почувствовал, как холодный пот прошел по моему телу и закрыл глаза.
Я сделал глубокий медленный вдох и вкус исчез.
Я вновь открыл глаза.
– Мне нужно, чтобы вы пообещали мне, - сказал я
– Или же я
вероятно сделаю что-нибудь, что будет глупее поступков всех смертных.
– И в конечном итоге мы оба пострадаем.
Элодин посмотрел на меня.
– Какая удивительно честная угроза, - сказал он.
– Обычно они гораздо более грозные и хрящевые, чем это.
– Хрящевая?
– уточнил я, подчеркивая «Вы имеете в виду неприятная?»
– Обе, - ответил он.
– Обычно говорят не так, например: я сломаю твои коленные чашечки.
Я сломаю тебе шею.
– Он пожал плечами.
– Заставляет меня думать о хрящах, как, когда ты разделываешь курицу.
– Вот как, - сказал я.
– Понимаю.
Мы уставились друг на друга на мгновение.
– Я не собираюсь рассказывать никому о ней, - сказал он напоследок.
Гавань - это подходящее место для некоторых людей.
Это единственное место, для многих из них.
Но я бы даже бешеную собаку не запер там, если бы были лучшие варианты.
Он повернулся и пошел прочь.
Когда я не последовал, он повернулся, чтобы посмотреть на меня.
– Этого не достаточно, - сказал я.
– Мне нужно, чтобы вы пообещали.
– Клянусь молоком матери, - сказал Элодин.
–
Клянусь постоянным движением луны.
Мы снова пошли.
– Ей нужна теплая одежда, - сказал я.
– Носки и обувь.
И одеяло.
И они должны быть новыми.
Аури не возьмет ничего ношеного кем-то еще.
Я пытался.
– Она не примет их от меня, - сказал Элодин.
– Я оставил вещи для нее.
Она к ним не притронулась.
– Он обернулся ко мне.
– Если я дам их тебе, ты передашь их вместе со своими?
Я кивнул.
– В таком случае она так же нуждается в двадцати талантах, рубине размером с яйцо и в новом наборе гравюрных инструментов.
Элодин издал смешок.
– Еще ей нужны струны для лютни?
Я кивнул.
– Две пары, если вы можете дать их.
– Почему Аури?
– спросил Элодин.
– Потому что у неё никого больше нет, - ответил я.
– И у меня. Если мы
не будем присматривать друг за другом, то кто будет?
Он покачал головой.
– Нет. Почему ты выбрал это имя для нее?
– Ах, - смутился я.
– Потому что она такая яркая и сладкая.
Она не имеет никаких причин быть, но она есть.
Аури означает Солнце.
– На каком языке?
– спросил он.
Я замялся.
– Сиару, я думаю.
Элодин покачал головой.
– Солнце, это левирет на Сиару.
Я постарался вспомнить, где я узнал слово.
Может я наткнулся на него в архивах...?
Прежде, чем я вспомнил, Элодин заговорил.
– Я начинаю вести класс, - сказал он вскользь, - для тех кто заинтересован в деликатном и тонком искусстве имен. Он посмотрел на меня боковым зрением.
– Мне пришло в голову, что это не может быть пустой тратой времени.
– Возможно, мне это интересно, - осторожно заметил я.
Он кивнул.
– Ты должен прочитать «Основные Принципы Теккэма», чтобы подготовиться.
– Не большого формата, но толстая, конечно, если ты последуешь за мной.
– Если вы одолжите мне копию, я с удовольствием прочту ее, - сказал я.
– В противном случае, мне придется обойтись без нее.
– Он посмотрел на меня, не понимающе.
– Я был отстранен от Архивов.
– Что, до сих пор?
– Удивился Элодин.
Он выглядел возмущенным.
– И насколько?
Пол года?
– Три четверти года через три дня, - сказал я.
– Мастер Лоррен ясно выразил своё мнение о моём возвращенгии обратно.
– Это, - сказал Элодин, странным покровительским тоном, - полная лошадиная задница.