Страх
Шрифт:
– Головоломка!
– В общем, судя по всему вырисовываются несколько вариантов. Какие есть на севере атомные объекты?
– Станция в Полярных Зорях.
– Р-раз!
– Атомные лодки.
– Дв-ва!
– Атомные ледоколы.
– Тр-ри!
– Ядерный полигон на Новой Земле.
– Чет-тыре!
– Ну, и все... Кажется, все...
– Нет, еще есть хранилища ядерного оружия и топлива. Есть дальняя бомбардировочная авиация.
Подрагивающие пальцы Межинского вдавили почти целую сигарету в пепельницу. Его благородное лицо стало еще благороднее. А может, еще строже. Во всяком
– В общем, Саша, надо съездить в Мурманск.
"Полярные Зори," - почему-то сразу об электростанции подумал Тулаев. Легче всего захватить АЭС.
– Атомную станцию мы усилим охраной, - словно прочтя его мысли, произнес в пепельницу Межинский и, вскинув от нее глаза, впился взглядом в лицо Тулаева и, сменив тон на более волевой, уже приказал: - Билет купишь на завтрашний самолет. Из Мурманска автобусом, минуя Североморск - а там у них штаб Северного флота, - поедешь в Тюленью губу.... Губа - это вообще-то не губа, хотя у них это губа... Запутаешься с их флотскими выпендрежами! В общем, так на севере называют бухты, глубоко врезающиеся в скалистый берег. У норвежцев - фьорды, у нас - губы. Из майоров временно станешь капитаном третьего ранга. В принципе это одно и то же. На флоте когда-нибудь был?
– Не-ет.
– Ну, у моря?
– У моря был... В детстве, - отрешенно ответил Тулаев.
Именно в этот момент он подумал о Прошке. Ни с одним соседом кот не стал бы жить и дня. Тулаев чувствовал это кожей.
– А я на флоте был, - вспомнил Межинский визит президента в Североморск.
Тогда им, правда, не пришлось ехать в одну из этих бесконечных губ, где постоянно базировались атомные лодки. Субмарину пригнали прямо на причал Североморска, удивив даже привычный к секретам город. Лодка смотрелась красиво и совсем не грозно. Огромная черная рыба-кит из сказки. Тогда, во время визита президента, сказка была доброй. Сейчас она медленно превращалась в злую. Но могла и не превратиться. Теперь все зависело от отдела "Т".
– Там сейчас все время день, - поделился главным наблюдением Межинский.
– Днем - день, и ночью - день. Даже не верится... Вот... В Тюленьей губе только что начала работать комиссия Главного штаба Военно-Морского Флота по своим каким-то делам. Войдешь как бы в ее состав. С флотским главкомом все согласовано. Войдешь как политработник... Ну чего ты удивился?
– Какой из меня политработник?
– вяло посопротивлялся Тулаев.
– Я взводным был, ротным был, а замполитом...
– Ничего. Это же только "крыша". И учти: теперь политработники называются не замами по политической работе, а замами по воспитательной.
– Я знаю, - кивнул Тулаев.
Прошка раной ныл на сердце. Может, его на время отдать в какую-нибудь ветеринарную службу? И уход, и питание будут на уровне. Хотя уровень может оказаться ниже, чем он думает. У нас в стране у всего уровень ниже, чем ожидаешь.
– Политработник - лучшее прикрытие, - продолжил Межинский.
– Он ничего не знает и ничего технически не понимает. Для тебя - в самый раз в условиях флотской специфики. Она у них, вообще-то, довольно сложная...
А Тулаев все думал о Прошке и легкую иронию в голосе начальника не заметил. Межинский принял это за собранность. Начальники у нас никогда не умели
– В Тюленьей губе базируется не менее двух десятков атомных лодок. Есть среди них ракетные, есть торпедные. Часть выведена из боевого состава, находится в отстое. Все лодки - атомные... По последним данным, полученным от особого отдела флота, подозрительные лица в Тюленьей губе за последние две недели не появлялись. Так, мелочь какая-то. Пара торговцев прорвались со своим товаром в базу. Их удалили оттуда...
– А почему именно Тюленья губа?
– так и не решив Прошкину судьбу, спросил Тулаев.
– Почему?..
Пальцы Межинского подвигали окурок по пепельнице. Окурок был большой, пепельница маленькая. Он никак не хотел весь ложиться на дно. Тогда он вдавил его, сплющив в блин. Окурок замер, превратившись в мостик от одного угла пепельницы к другому.
– Потому что именно в Тюленьей губе на трех атомных лодках служат однокашники Миуса по училищу.
– Что вы имеете в виду?
– напрягся Тулаев.
Тяжко вздохнув, Межинский рассказал историю Бухгалтера о ночном рейде Миуса по квартирам тогда еще Ленинграда вместе со своими однокашниками.
– А это не зэковские байки?
– засомневался Тулаев.
– Что ты имеешь в виду?
– Может, и не было никого вместе с Миусом в его ночных налетах?
– Лучше перестараться, чем недостараться.
– А других однокашников у него нет?
– Есть, - резко ответил Межинский и отодвинул пепельницу с дурацкой сигаретной диагональю.
– Но в те базы поедут другие сотрудники нашего отдела.
– Понятно, - удивленно ответил Тулаев.
Оказывается, не он один ведет беседы тет-а-тет с Межинским в странном кабинете под табличкой "Техотдел". Это в какой-то мере даже расстроило, словно начальник долго и нагло врал и вот только сейчас сказал правду.
– Я думаю, Зак и его люди будут очень торопиться... Да, очень торопиться, - соглашаясь с собой, закивал седой головой Межинский.
– Почему?
Тулаев спросил то, что как раз и требовалось. Начальники любят, когда проявляются явные признаки того, что подчиненные глупее их.
– Миусу отказано в помиловании.
– Так уже ведь был отказ?
– попытался вспомнить разговор с заместителем начальника тюрьмы Тулаев.
– Тогда был отказ от Верховного Суда. Сейчас - от президента... Все. Выше уровня уже нет.
– Зак знает об этом?
– Не сомневаюсь. Наверняка он знает и другое: теперь приговор могут привести в исполнение в любую минуту. Я сердцем чувствую, что они готовы пойти на любой теракт, чтобы спасти... Зак - горячо любимого братца, эта девица - любовника...
Под Тулаевым стал горячим стул.
– Неужели они решатся на теракт?
– не поверил он.
– Решатся, - жестко ответил Межинский.
– Неужели ты забыл, с чего все начиналось? С того, что Миус угрожал в адрес президента! Это были не шуточки. Я боюсь, что замысел чудовищнее, чем мы предполагаем. Если честно, я даже в идею с атомными лодками не верю. Да, не верю... Но проверить хочу!.. Знаешь, как звали Зака в военном училище, когда он был курсантом?.. Мюнхгаузен!.. Он всех поражал своей необузданной фантазией. Если бы не болезнь, он бы многого достиг. Активные люди всегда многого достигают...