Страна, которой нет
Шрифт:
– Это, - сказал, - ненадолго. Очень надеюсь, что ненадолго.
– Хамади? Ну с Хамади все просто. Ты ж его личное дело видел, да? Штааль себе сто лет уже ищет зама по оперативке. Он даже единицу под это из Кемаля выбил, пустую единицу, из Кемаля, ничего? Нескольких мерил, не пошло. Максум был все-таки не то, ему людьми командовать неудобно. Так что Штааль искал и Хамади этого тоже на пробу вытащил, наверное, только всерьез пробовать не на чем было. А тут эта история. Он пустил на нее Максума и новичка и Максум погиб, а Хамади справился. Вот тебе и все.
–
– Да он вообще не в счет, его выводили на громкое дело, для него сектор трамплином был с самого начала.
Разговор в коридоре Сектора А, не услышанный задержавшимся в кабинете капитаном Хамади.
Фарид аль-Сольх
К разговору с начальством Фарид готовился тщательно. Понимал, что будет плохо. Сразу всюду будет плохо, как ни крути. Во-первых, он нарушил прямое распоряжение, на месте не усидел, полез - и попал очень куда не надо, очень не вовремя. Так что помимо убийства Тахира и обнаруженного в процессе расследования военного заговора - подробностей Ширин не знала, ее прихватили на следующее утро после массовых арестов, так что она просто не успела разобраться, кто там чего накрутил, но ясно было, что штука масштабная - так вот, на фоне всего этого не хватало отделу еще Фарида искать и о нем беспокоиться. Первое блюдо готово, и оно не закуска, а по европейскому обычаю - суп. Горячее некуда.
На второе - спас Фарида, похоже, Бреннер. И тогда вопрос вопросов - что об этом знал отец и что отвечать, если спросит Штааль? Кто в такой обстановке поверит в "не знаю" - когда речь идет о старшем сыне и наследнике? Я б не поверил.
А на третье, если Фариду жениться, то работу менять нужно. Не может зять второго человека в Восточном Пакистане сидеть инспектором в контрразведке. ВП пока не Туран. Можно, правда, нажать на то, что пора пакистанцам привыкать - в том числе, и к нашим формам проявления патриотизма... но тут вмешивается проклятое первое блюдо, по которому его в младшие инспектора разжаловать могут легко, спасибо, если не в стажеры.
Хуже всего – теперь Фарид попросту не мог объяснить, как оказался в этом положении. Неведомая наркотизирующая дрянь в лицо, потом похмелье, потом процедуры, и вот вам результат: полная невозможность войти в ту, старую воду. Если события после наркотика покрывала пелена амнезии, то предшествующие им… нет, не пелена и не вуаль, а что-то такое, аморфное. Дымка или туман. Прошлогодний снег, вспомнил он выражение Ширин и ее шутливое объяснение, чем прошлогодний снег отличается от прошлогоднего песка. Вот теперь все, что ему предстояло объяснить, было именно прошлогодним снегом, то есть, существовало лишь в памяти, и то, изменив агрегатное состояние.
Фарид плыл по совершенно пустому коридору - Штааль вызвал его не в кабинет, а в комнату для совещаний - повторял про себя подробности, аргументы, а ощущение, что дело плохо и никогда уже не будет совсем хорошо, не проходило. Что-то будет, наверняка, в этом он был уверен с того момента, как открылась дверь и вошла Ширин. Что-то будет, но не все. Где-то в этом прошлогоднем снегу пряталась проволочка, ее зацепили, Фарид же и зацепил, а потом пришел взрыв - но теперь и удар, и грохот находились там же, где снег, в нигде, а воронка осталась, и в нее еще долго падать... в целом, не самое подходящее настроение для важного разговора.
Стол в главной переговорной был длинным. Уходил за горизонт, как рельсы. Недосягаемый другой конец – иди, беги, мчись скоростным, толку-то. Горизонт недостижим. Амар Хамади стоял напротив, по другую сторону рельсов, подпирал плечом длинный казенный стеллаж, смотрел не на Фарида, а туда
Не было ни рельсов, ни каравана, ни солнца, а только сидел во главе стола Валентин-бей, бесстрастный и холодный как удаленная от Солнца планета. Пожалуй, Сатурн. Здесь, в переговорной еще недавно толпились люди, Фарид ощущал запахи, видел отпечатки пальцев на зеркальной поверхности стола. Разлетевшееся по своим делам кольцо. Инспектор аль-Сольх отметил: его на собрание отдела не пригласили. Возможно, по осмысленным причинам: все важные дела он проболел. Ощущения подсказывали иное.
Фарид посмотрел на пустыню, на расположение планет - и перестал понимать, что здесь делает Амар. Или капитан Хамади. Скорее да, капитан Хамади. Ширин сказала, к ним тоже они приходили вдвоем.
– Инспектор аль-Сольх, с сегодняшнего дня вы находитесь в отпуске по состоянию здоровья.
– констатировал Штааль.
– Продолжительность отпуска - неделя. Затем вы продолжите работу по новому месту назначения - вас затребовал аппарат Вождя. Желаю вам удачи на новом поприще.
Нет, сказал себе Фарид, с трудом поборов первый импульс: отдать честь и уйти. Нет. Стой. Приклейся к полу и стой, хотя ноги сами несут к двери, а при мысли о сопротивлении, о том, чтобы заговорить, возразить, бороться за себя, делается тошно.
– Мне не нужен отпуск, господин полковник, меня окончательно выписали. А в аппарат я не хочу.
– Господин аль-Сольх. – значит, он больше уже не инспектор.
– Вы оказали значительные услуги государству, и государство желает дать вам более широкое поле для применения ваших способностей, каковые не вполне сочетаются с рабочей практикой нашего отдела.
Может быть, переводит Фарид, вы и не хотите в аппарат, но еще меньше вас хотят видеть здесь. Еще раз захотелось развернуться и уйти, но он знал, как будет потом жалеть о том, что хлопнул дверью, не попросил прощения, не выказал должное смирение. Здесь не место гордому фырканью и рассуждениям о том, что не хотите – не надо, еще пожалеете. Он хотел служить именно в контрразведке, хотел еще до переезда в Дубай из Индии, год уговаривал отца подыскать ему подходящую должность, потом лез вон из кожи, чтобы разобраться в нравах и обычаях Сектора А, в характере начальника – и ему было интересно, он не хотел никакого другого места.
Потом, конечно, сам все испортил, но не может же быть, чтоб окончательно? Почему другим и не такое сходит с рук? Почему тот же Имран… потому что Фарид не Xc? Ну так Фарида сюда и не с улицы подобрали!
– Валентин-бей… - аль-Сольх слегка склонился вперед. – Я понимаю, как я виноват. Я очень хорошо понимаю. Я прошу у вас прощения… и у инспектора Хамади тоже. Я столько всем хлопот причинил, я все понимаю…
И уже понял, что сказал не то - увидел, как Амар усилием разравнивает лицо, как будто оно у него из прогретого пластилина - и слово, отчетливо выписанное на скулах, в прищуре, в уголках рта исчезало, расплываясь, но все-таки поддавалось прочтению. Тварь.
– Нет, господин аль-Сольх, ваши слова свидетельствуют о том, что вы ничего не понимаете.
Может быть, ну может же так быть, что Штааль просто хочет, чтоб Фарид эту выволочку запомнил накрепко? Наверняка так и есть. Ну что ж, можно и потерпеть. Нужно потерпеть, ничего в этом такого нет. Просто иногда Валентин-бей ведет себя как остальные начальники секторов, наверное, чтоб сотрудники не слишком уж чувствовали себя отдельными и особенными.
– Я понимаю. Я нарушил ваше распоряжение, я занялся этим делом без разрешения, нарвался на засаду… но я ведь старался ради общего дела! И все-таки раздобыл эти сведения…