Страна, которой нет
Шрифт:
Поскольку всё это очень мешает мне в моей преподавательской практике, я выработал (как идеал для себя) такую формулу личности (уж не знаю, как её определить: ни Западу, ни Востоку, ни — особенно — Руси она не соответствует):
Взрослый-равновесие Ребёнка и Родителя.
Я слишком часто имею дело с инфантилизмом, поэтому я не люблю его…»
Кирилл Анкудинов, «Не хотим взрослеть!»
*За формулировки К.А. авторы сего текста ответственности не несут.
Рафик аль-Сольх, неофициальный глава семьи аль-Сольх
–
Начальник Сектора А слегка разводит руками – мол, господин замминистра и сам может представить, что такое срочный вызов от генерала Айнура, который опять наобещал Вождю дюжину ифритов до завтрака и теперь не знает, сумеет ли представить хотя бы одного джинна...
– Я все понимаю, - говорит Рафик аль-Сольх. – Я его убью, честное слово!
Он идет рядом с гостем по крытому саду МИДа и думает – какое счастье, что я решил не принимать Штааля в кабинете. Здесь хотя бы ничего не хочется разбить. И шум воды почти гасит шум глушилок.
– Это несколько…
– Ничего, у меня запасные есть, - усмехается он через силу: надо же показать, что это шутка. Все-таки шутка.
Все оказалось куда проще, куда глупее и куда постыднее. Поначалу, памятуя о недавнем разговоре с Бреннером, Рафик готов был поверить, что воспоминания Фарида фальшивые, что ему их внушили, что все это – подделка. Когда перед ним развернулась полная картина – с хронометражем, с «блохой», которую подсадили мальчику армейцы, и подробной расшифровкой записей, - он уже не мог отказываться от очевидного. Фарид заварил всю кашу сам, по собственной дури. Полез к Бреннеру, угодил в гнездо талибов, наследил везде, где мог, и едва не стал причиной настоящей войны.
И поверить в то, что его на это навели тонким психологическим маневром, мог только европеец, плохо знающий его сына. Любая манипуляция разбилась бы о фаридовские "я хочу". Он хотел. Хотел натянуть нос старшему коллеге, который относился к нему без должного восторга, раскрыть настоящий заговор, продвинуться по службе…
Он хотел - и даже не поднял материалы из семейного архива. Даже доступные ему, не поднял.
– У меня...
– продолжает Рафик.
– Нет-нет, я о другом. Что-то подобное очень сильно нарушило бы мои планы, господин замминистра. Я был бы вам очень признателен, если бы вы поддержали официальную версию, а по ней роль вашего сына будет очень велика…
В глазах Штааля дробится свет, будто они тоже из сверхпрочного пластика и стекла, как и крыша сада.
– Почему?
– спрашивает Рафик аль-Сольх. Ответ важен, по-настоящему важен.
– Потому что в этом случае и Сектор А, и "Вуц Индастриз", и семья аль-Сольх, и, что не менее важно, семья Усмани и ее союзники предстанут в глазах окружающих благонамеренными и предусмотрительными людьми, радеющими о благе государства.
Рафик аль-Сольх кивает и опять не спрашивает, чего желает господин Штааль за эту… нет, это не услуга, это нечто гораздо большее. Случилось так, что от чиновника жайша зависело и зависит необыкновенно многое, от благополучия семьи аль-Сольх до судьбы Фарида, и в этой сложной ситуации Две Змеи поступил на редкость разумно, деликатно и благородно.
Господин Штааль - человек с большим, настоящим размахом. На мелочи не разменивается. Если будет продолжать в том же духе и не споткнется – то, может быть, окажется если не в кресле Вождя, то у самого кресла. Это, пожалуй, очень хорошо и выгодно даже не только для семьи, но и для государства, для пресловутого Великого Турана. Господин Штааль, пока еще
Впрочем, о многом говорить все равно необходимо.
– Предусмотрительность семьи Усмани обошлась нам почти в полтора процента акций, но в долгосрочной перспективе это, конечно, окупится с лихвой. Если не начнется война, а теперь, я думаю, если кто ее и начнет, то не мы… - И за это тоже нужно сказать спасибо господину Штаалю, разумеется. – Но что за наказание, за что, скажите мне, за что?! Такой неожиданный сюрприз уже после того, как все решено, все улажено. Как, как можно доверять таким непредсказуемым людям? Я вас прекрасно понимаю, Фарид – просто мерзавец, позор семьи, я его своими руками… но этот Усмани, кто же так делает?..
– Как я понимаю, господин Усмани скоропостижно узнал, что господин президент хочет просить у известных вам лиц вооруженной помощи против террористов. Кстати говоря, для защиты тех самых предприятий. Но вы совершенно правы, неприятно иметь дело с таким непредсказуемым контрагентом. И поэтому у меня есть предложение. Господин Усмани, как вы знаете, человек семейный - и со свойственной ему предусмотрительностью привез на конференцию сына и дочь. Девица Усмани произвела крайне благоприятное впечатление как на меня, так и на весь киберотдел. Ее потенциал, на мой взгляд, чрезвычайно высок, а некоторые недостатки воспитания легко сгладить и восполнить.
О наличии в природе девицы Усмани Рафик, конечно, знал – по старой доброй привычке знать о своих партнерах все, что можно - о членах семьи, друзьях, врагах. Правда вот как-то не успел заметить, что дочь Афрасиаба подросла до подходящих лет, потому что если правильно понимать Штааля, то речь идет об очень выгодном долгосрочном союзе. Долгосрочнее некуда. На столько поколений, к скольким будет милостив Аллах. Да и дело не только в возрасте Ширин, а еще и в том, что до последней недели на роль жены для Фарида она не вполне годилась, что бы там мальчишка ни жужжал про любовь и свободный выбор. Главное в семье – уважение между супругами, и сопоставимый вес обеих семей очень тому способствует.
Интересные предложения делает нынче господин Штааль, Две Змеи. Вряд ли по своей инициативе, а, стало быть, это практически приказ. Хотя идея хороша, просто великолепна идея, а если Фарид упрется рогами в землю, то по этим рогам и получит. Хватит, добаловался.
– Это очень мудрое, очень своевременное предложение. Только объясните мне, почему девицу оценивал ваш киберотдел, а не… хотя бы этот всетуранский бабский заговор?
– Потому что по меньшей мере последние три года именно она обеспечивала безопасность семейства Усмани и интересов семейства Усмани в этой непростой области. Кстати, ее присутствие в сети "Симурга" пропустила не только сама гостиница, что естественно, но и неофициально наблюдавшие за сетью люди из истихбарата аскарийя.
Вот как… думает Рафик, и еще полминуты не может думать ничего, кроме «вот даже как». Что ж, если единственная дочь Усмани хотя бы на треть так красива, как умна – долг господину Штаалю становится почти безразмерным.
– Это очень хорошо, просто потрясающе! А… что вы имели в виду под воспитанием? – Изображения старшей Усмани ему в прессе не попадались. Он, помнится, обратил на это внимание. Хотелось бы надеяться, что девушка не из традиционалисток, завернутых в бурку.
– Классический случай, - пожимает плечами Штааль, - переразвита сильная сторона, и очень плохо со взаимодействием в реальном времени. Я имею в виду личное взаимодействие вне зоны комфорта. Во время допроса она была в шаге от перегрузки. И даже ее куда менее способный брат умеет лгать лучше.