Страна, которой нет
Шрифт:
В принципе, всё готово. Отвлекающий манёвр распределяем на резерв, сигналы отправлены, подтверждения получены. Три человека произведут по отдельности невинные и не привлекающие внимания действия. И им не скучно, и заказчику приятно.
Вечер. Улицы внизу полны людьми, машинами, по эстакаде с деловитой вибрацией идут скоростные поезда. Ползучая пешеходная дорожка под ногами чуть сдвигается в такт очередному удару, компенсирует. Стайка роликовых подростков обогнала по нижней, обдав запахом жареной резины, фруктов и почему-то крахмала. Резиновый обод входа впереди светился нежно-розовым.
Вся эта суета не раздражала, а, наоборот, успокаивала. Суета была чужой, город был чужим, чужой была страна и люди вокруг. На них можно было смотреть как на полностью посторонних, а не таких, что были своими, а потом вдруг сделали шаг в сторону,
«У заказчика чистые руки, у исполнителя чистая совесть» - в принципе, глупость. Но по нынешнему случаю совестью Суджан мучиться не намеревался. То, что он собирался в самом конце как минимум сильно, а скорее всего и очень неприятно удивить заказчика, его тоже не беспокоило. Впрочем, удивление заказчика, а, главное, степень неприятности этого удивления будет напрямую зависеть от его, заказчика, намерений.
Переступить через розовую дымку, задуматься – почему на этом порожке никто ничего не ломает? Выбросить из головы.
Интересно, всё-таки, кто этот «шейх»? Не сам контактер, а, так сказать, первичный источник заказа. Думал уже, проверял, искал, не нашел. Хорошо закопались. Базовые версии, по-прежнему – либо кто-то из местных, туранских, силовиков, либо люди Акбар Хана. Местные могли искать приезжего специалиста потому, что им категорически нельзя светить в таком деле своих, а ему, Суджану, доводилось уже работать в Туране, и вообще он подходит по критерию цена-качество-личная заинтересованность. Особенно, признаемся, по последнему параметру, хотя со вторым все тоже неплохо. Акбар Хан – мог и потому, что у него подходящих людей здесь под рукой нет, хотя кого-то из своих «антитеррористов широкого профиля» он с собой, несомненно, притащил – но с ними же так... никогда не знаешь, кто им уже платит или заплатит в будущем. Но так ли, иначе ли, а как только прогремит второй взрыв, исполнитель любому из этих заказчиков окажется совершенно не нужен. Ну, в крайнем случае, пригодится для отвода глаз на показательном процессе. Даже покрасоваться можно будет перед расстрелом.
Из раскрытой пластиковой двери пахнуло сдобой – и смотри-ка, на арахисовом масле жарили... Заглянул – так и есть, парикмахерская, а в углу полуавтомат листовые пончики печет. Пол-автомата – железка, пол-автомата – бабушка марокканского вида, вся в подвесках. Посмотрела уничтожающе: что, мол, тут, брать же не будешь? Не буду, бабушка, вредно для здоровья и руки занимает. Тем, собственно, и вредно.
Нет, мы лучше, всё-таки, останемся живые и на свободе. И поэтому сейчас и вплоть до второго взрыва мы будем демонстрировать полную свою подконтрольность – насколько это вообще возможно в условиях, когда большая часть участников одного дела друг друга даже не видела в лицо. А потом заказчику, скорее всего, все-таки придётся горько удивиться.
Вообще, забавно, если окажется, что это действительно люди Акбар Хана. На Акбар Хана Суджан бы даже и сам от себя поработал бы, особенно по старому своему профилю – давить талибов в горах. Впрочем, этот миляга в своем Западном Пакистане их и сам уже почти передавил – да так, что даже туранцы, а не только европейцы с их «правами человека», морщились. Но по прямому профилю Суджан не действовал с тех самых пор, как его группа попала в засаду по дороге на обусловленную точку встречи, а потом остатки добили на запасной точке. Он тогда уцелел, в общем-то, чудом. А дальше ему помогло уцелеть то, что он вовремя сообразил: это не хитрость врага и не утечка информации, да и шквальный огонь в последнем пункте – не случайная несогласованность в работе силовиков разных служб. Его слили террористам, а для верности решили заполировать «своими». Суджан так и не узнал, зачем – что он видел, что слышал, кому помешал, чью благосклонность хотели купить его головой, кому освобождали место.
Пончики остались на четыре этажа выше и на семьсот метров позади, вокруг уже плескался полупрессованный вечерний жар открытой улицы, а запах все еще держался в ноздрях, вкус полз по языку, твердая спекшаяся корочка, пористая мякоть, почти жидкая сладость внутри, и так каждая бусина, а их на листе двенадцать... таких не делали у него дома, он только в Туране впервые поймал этот запах, а само лакомство, кажется, китайское. Не ел его Суджан в детстве,
Ни гнев, ни обида, ни горе, ни гибель друзей, ни полная невозможность вернуться домой, однако, не заставили его искать смерти. Своей. А вот ту чужую смерть, которую он давно искал, заказчик помог найти. Уже почти. И за это Суджан был даже ему благодарен. Но доверять? Нет, от таких глупостей его излечили всего за один раз и окончательно. А уж когда в деле политика… тут, как выяснилось восемь лет назад, не имеет значения, насколько верно ты служил, насколько храбро сражался и насколько ценные услуги раньше оказал. Палец прикасается к сенсору, имя исчезает из списка. Он, к счастью, был не такой уж большой шишкой, чтобы тщательно проверять и делать генетическую экспертизу трупа. Подходящее по антропометрии обгоревшее тело во взорванной машине вполне удовлетворило «охотников», после чего они облили труп бензином ещё раз и сожгли окончательно. Тащить на опознание его явно не собирались. Как, впрочем, и допрашивать, и переубеждать, и перетягивать на свою сторону.
Но кто-то знал или подозревал, что он жив. Или посчитал гибель неубедительной. Суджан не обманывал себя – информация о последних годах его жизни где-то существовала, где-то циркулировала, встречалась с другой информацией. В конце концов, когда он остался без службы, без страны и без всего остального, он умел только то, что его учили делать с юности – стрелять, взрывать, проникать в охраняемые помещения и уходить от погони, следить и обнаруживать слежку, устраивать засады и находить засады… Довольно обширное «только». А потом кто-то (может быть, даже компьютер) поймал часть сведений о его нынешней жизни сопоставил с той, давней.
Или кому-то просто повезло.
Говорят, что во время войны всем было не до контрабанды и не до пограничников и людей из береговых служб растаскивали на все военные и полицейские надобности, пока у всех стран на этом месте не осталась одна дыра. Так что Вождь береговую охрану сразу сделал независимой, чтобы растащить ее, в случае чего, могли только главком да он сам. А на самом деле, это, скорее всего, просто административно случилось. Взяли чью-то службу за основу - турецкую, кстати, от нее больше всего осталось - а потом какое-то время сливать ее было не с кем, а потом они отъелись, и их стало рискованно сливать, слишком большой кусок, флотилии свои. Так и остались, а теперь за этим видят государственную мудрость. Хотя Вождь вообще мог. У него много что так случайно получается, что и намеренно бы лучше не вышло.
Из рабочих записей Мишеля де Сенса, инфопортал "Восточный экспресс"
Вальтер Фогель, личный секретарь
До возвращения Бреннера Вальтер успел набросать очень грубую и приблизительную схему текущего расклада, которую потом собирался показать начальству. Какие-то звенья всё равно «провисали», казались ненадёжными, требовался взгляд со стороны.
Пока же он включил новости по одному из каналов постоянной трансляции. Официальная информация, она и есть официальная информация, особенно в Туране, но кое-что полезное можно извлечь и из неё. Некоторые политические инициативы готовятся заранее, потому что, не сориентировав общественное мнение, провести их в жизнь бывает затруднительно. И здесь важнее даже не то, что конкретно говорится, но и то, как именно, когда, кем и по какому поводу. И все равно гадание на медийной гуще. Но даже оно что-то дает.
Мелькали новости местной и мировой политики, искусства, спорта… Вальтер перестал переключать каналы, когда на экране потянулись сверкающие линии огромного тепличного комплекса, снятого с высоты птичьего полёта. Потом замелькали полосы рельсовых линий, идущих между рядами растений. Люди в белых халатах, автоматические распылители и ещё какая-то сельскохозяйственная, но отнюдь не полевая техника.
– Очередной агротехнический комплекс, пущенный в ход четыре месяца назад, дал первый урожай плодовых тел на растениях нового типа. Теплица предпоследнего поколения объемом один кубический метр позволяет поддерживать рацион на уровне 1500 килокалорий в сутки на человека. Как обещают сотрудники лаборатории имени Джейды Йылмаз, теплицы нового поколения будут обеспечивать 2000 килокалорий и 95% норму витаминов и микроэлементов при том же объеме. Предоставить научный комментарий мы попросили доктора биологии…